Читаем Фэанаро. Путь домой (СИ) полностью

Фэанаро. Путь домой (СИ)

Оказавшись вблизи крепости, Пламенный спешился и, сорвав пучок травы, стал с благодарностью растирать усталого Руйвэ. Молодец, выдержал. Нолдо с тревогой оглядывал стены цитадели, однако наступившие осенние сумерки скрадывали очертания Форменоса, создав атмосферу той непроглядной ночи, когда Унголиант уничтожила Древа.

— Маэ, ещё не время. Иди помоги, — Эол спешился и удержал сына от шага в сторону крепости.

Ломион молча сорвал траву и тоже принялся усердно растирать рыжего жеребёнка, а чародей остановил Фэанаро и кивнул в сторону цитадели.

— Аран, Форменоссэ ждёт.

— Ты прав, — Пламенный решительно шагнул к твердыне и приложил ладони к стылой каменной кладке. — Ну, здравствуй. Это я.

Затем прижался к стене, представляя, как выжигает своим огнём незримую паутину.

Руйвэ вздрогнул, хотел испуганно умчаться прочь, но Эол с сыном смогли его успокоить, ласково поглаживая морду и шею. Шепча на ухо жеребчику ободряющие слова, эльфы издалека наблюдали, как почерневшие камни фундамента озарились ослепительной вспышкой и как огонь с треском побежал вверх между камней кладки, словно алая жаркая кровь вновь заструилась по жилам крепости. Над Форменоссэ пронёсся то ли крик, то ли стон, и Руйвэ встал на дыбы.

Пробудившись от вековечного сна, крепость ярко светилась во тьме наступившей ночи. Паутина и копоть исчезли со стен, а камень больше не казался почерневшим от горя. Фэанаро решительно распахнул врата цитадели и вошёл во двор, с улыбкой наблюдая, как повсюду, один за другим вспыхивают светильники. Огляделся по сторонам, чтобы оценить масштаб разрушения, и запел.

Эол с сыном застыли на месте, в немом изумлении глядя, как Форменоссэ становится всё светлее.

— Этого не может быть… — восторженно прошептал Маэглин, вцепившись в отцовскую руку.

— Вот теперь пойдём, — чародей подтолкнул сына к вратам крепости, заводя во двор усталых коней.

— Аран, это нельзя передать словами, — Ломион прижал руку к сердцу и почтительно склонил голову перед стоявшим посреди двора Фэанаро. — Я жил в Гондолине, но Форменос во сто крат прекраснее…

— Не льсти мне, малыш, — Пламенный усмехнулся, ощущая, как понемногу отпускает напряжение. Подошёл к колодцу, набрал воды и с облегчением вылил её себе на голову. Жар фэа стихал, а великолепие возрождённого Форменоса радовало глаз. Дома. Наконец-то, дома.