Как она тогда сказала Эдварду? «Я хотела бы оплакать Джона».
Она опустилась на стул, откинула назад волосы.
Одна... опустошенная... лишившаяся всего... Эта ужасная пустота! Слезы набежали на глаза, медленно потекли по щекам.
«Вот я его и оплакиваю, – подумала она. – Вот я и скорблю...»
О Джон... Джон... И в хаосе воспоминаний... Вдруг его голос, полный боли:
Она тревожно шевельнулась. Почему вспомнилось именно это?
Скорбь, скорбь... скрытая покрывалом фигура, очертания едва просматриваются, алебастр...
Она видела очертания. Высокая, удлиненная фигура, печаль скрыта, она видна лишь в длинных скорбных складках покрывала... Скорбь, проступающая сквозь чистый светлый алебастр.
Внезапно горечь нахлынула на нее.
– Джон был прав.
«А я, – думала она, – неполноценный человек. Я принадлежу не себе, а чему-то вне меня. Я не могу даже оплакать мертвого. Вместо этого я должна превратить мою скорбь в скульптуру из алебастра».
«Экспонат № 58. «Скорбь». Алебастр. Мисс Генриетта Савернейк».
– Джон, прости меня, – прошептала она. – Прости меня... я не могу иначе.