Читаем Дорогой жизни: Путь к свету полностью

Аврора от природы была кротка, добра и совестлива. Потеря матери произошла ещё в детском возрасте, та умерла от передозировки наркотиками, ввязалась в долги и кредиты, которые отцу приходится отдавать по сей день, вот почему они и жили так бедно. Недостаток материнской ласки, любви, которую имели остальные дети, наложили свой отпечаток, вылившийся в чувство неудовлетворенности и затаенной обиды на тех, кто эту любовь и ласку имел. Отец не проявлял строгости по отношению к дочери, хотя в силу своей профессии мог это делать. Но Виктор относился к тому типу людей, которые обладают очень отзывчивым и добрым сердцем и, в то же время, лишены некоторой заинтересованности в делах своих детей, как бы не желая ограничивать их, пытаться запрещать, навязывать свои правила и тем самым портить отношения. Помимо этого, Виктор думал, что всё идет своим чередом и ограничивался ответами дочери, что всё нормально.

Но из-за питания у Авроры заметно ухудшился сон, общее самочувствие, засорились мысли. Правило – не есть после шести – не могло нарушаться под сильной строгостью. Если она съела кусочек яблока в семь, то у неё начинается панический страх перед сбросом всех результатов, которые она достигла до этого. Начиналось после этого долгое разглядывание себя в зеркале с приподниманием свободной майки. Майки в обтяжку Аврора не носила, так как стеснялась собственного живота, который, по её мнению, сильно выпирал наружу, и боков, видных из-под брюк.

Если говорить проще, то Аврора страдала. Прежде всего, девочку убивало её же убеждение в том, что она некрасива. Не было никого, кто бы вытащил её из этого смертельного водоворота собственных убеждений.

Глава 2.

Виктор поднимался по лестнице, считая ступеньки до второго этажа. Раз, два, три. В мыслях хаос, никакой гармонии и тупое беспокойство, в теле усталость. После нескольких лет работы в одной и той же организации, требующей от тебя строгого соблюдения регламентов, выполнения однообразных вечно повторяющихся действий без любви к этим действиям работа превращается в каторгу, бессмысленное существование, теряется энергия, молодость и вкус к жизни.

И если в коллективе нет инициативных развивающихся сотрудников, действительно всей душой готовых вкладываться в свою работу, коллектив может превратиться в сборище людей, которых уже ничего не волнует, кроме как напиться и выспаться. Виктор не то чтобы не вписывался в эту замечательную компашку. Конечно, он, как и все мужчины, мог выпить по праздникам пива, водку (достаточно редко), более того, иногда ему хотелось этого, но не было чувства удовлетворения от выпивки, боль, тоска от бессмысленности его бытия не заглушалась, а как будто углублялась. Казалось бессмысленным и пустым тратить время на сытость чрева, на безропотное удовлетворение чужих потребностей, праздничных посиделок, не приносящих смысла в окружении не понимающих его людей, другого мира, других ценностей, других интересов. Это было причиной, по которой он спешил придумать отговорки, чтобы не тратить время на общественное, когда требовалось личное. Виктору все время казалось, что он что-то теряет, и не может поймать. Это остаётся далёким от его понимания, какая-то непостижимая истина, которую ему, маленькому не значимому человеку, недоступно понять, но это что-то сердце жадно ищет и тоскует по нему. Это беспокойство–страх и паника не успеть что-то важное, а что важное – этого он не мог понять, хотя внутренне чувствовал, но когда собирался сделать, придумывал тысячи отговорок, чтобы не делать. Начать меняться было слишком сложно.

Виктор поддерживал неплохую физическую форму, не курил, был несколько застенчивым и вообще относился к типу людей неуверенно-беспечных, но, в то же время, добрых и отходчивых. Виктор редко обижался на других, старался избегать конфликтов и добросовестно исполнять работу.

Кабинет с ним делили очень интересные типы – Хрюкин и Англичанин. Это были люди на самом деле простые, но он не находил с ними общего языка, ему было сложно объяснить, почему он испытывал чувство зажатости перед людьми, как будто боялся выразить свои чувства. Первый был уже немолод, и ему вроде бы уже пора на пенсию, но он сидит на нагретом месте и не прочь пропустить пару стаканчиков в местной забегаловке. Второй был приличный семейный мужчина средних лет с интересной фамилией. Хрюкин и Англичанин сидели за столом и, явно готовенькие, закусывали лимончиком в честь дня рождения Хрюкина. Увидевший Виктора именинник сделал приглашающий жест рукой, засуетился, поспешно наполняя бокал, по-видимому, предназначавшийся для вошедшего.

– Эй, Витя, присоединяйся!

Виктор принял приглашение, присоединившись к коллегам.

Они поговорили на отдаленные темы, и вдруг Англичанин задал интересный вопрос Хрюкину.

– Хрюкин, видел, ты купил новую машину. Она довольно дорогая, ты знаешь? Откуда такие деньги? Ни за что не поверю, что ты откладывал с зарплаты. Давай, колись.

– Стасик, – с загадочной улыбкой протянул Хрюкин, – как будто ты не знаешь, как такие вещи делаются.