Читаем Что такое «навсегда» полностью

Я кивнула. Вокруг галдели одноклассники, усталый голос учителя тщетно призывал всех к тишине. Джейсон начертил на листе несколько линий и четким квадратным почерком написал: «Убийство. Власть. Брак. Месть. Пророчество. Политика». Мне показалось, что это будет продолжаться вечно, но он вдруг остановился и поднял взгляд на меня.

– Что еще?

Я поспешно опустила глаза в книгу, как будто написанные там слова могли внезапно обрести смысл. Джейсон терпеливо ждал, когда я внесу свою лепту. Я пробормотала что-то нечленораздельное, сглотнула и призналась:

– Если честно, я не понимаю.

Я была уверена, что Джейсон сейчас посмотрит на меня таким же презрительным взглядом, как на уснувшую посреди урока Эми Ричмонд, но, к моему удивлению, он отложил ручку и деловито спросил:

– Какой акт ты не поняла?

– Все, – призналась я, и он не закатил глаза, как я ожидала. Тогда я добавила: – В смысле, я знаю, что пьеса об убийстве, и там вторжение, но остальное… Ничего не понятно.

– Смотри, – он снова взял ручку, – все не так сложно, как тебе кажется. Чтобы понять, надо начинать с пророчества о том, что должно случиться.

Он принялся листать страницы, нашел нужное место и прочел абзац вслух.

– Видишь, вот здесь.

В его прочтении слова, как по волшебству, менялись, становились простыми и понятными. И я впервые за долгое время почувствовала спокойствие. Мне давно хотелось, чтобы кто-то вот так же легко и понятно объяснил, что случилось со мной, с моей жизнью, разложил все по полочкам. В глубине души я подозревала, что это не так просто, но Джейсон подарил мне надежду. Он разобрался в «Макбете», и я решила, что он поможет мне разобраться в себе. Меня потянуло к Джейсону, и я так и осталась рядом с ним.

Теперь он застегнул молнию на сумке с ноутбуком, положил ее на кровать к остальным вещам и в последний раз оглядел комнату:

– Ладно, пойдем.

Когда мы вышли из дома, его родители уже сидели в своем «Вольво». Мистер Тэлбот открыл багажник и помог сыну уложить вещи. Я села сзади и пристегнула ремень безопасности. Миссис Тэлбот повернула голову и улыбнулась мне с переднего сиденья. Она преподавала в университете ботанику, а ее муж – химию. Оба были такие ученые, что, когда я случайно встречала их без книги или папки с бумагами, мне казалось, у них не хватает руки или ноги.

– Ну, Мейси, – попыталась завязать беседу миссис Тэлбот, – чем будешь заниматься до августа, пока Джейсон в лагере?

– Не знаю.

Следующие два месяца я должна была подменять Джейсона за информационной стойкой в библиотеке. Кроме этого, заняться было решительно нечем. Друзья по ученическому совету разъехались: кто в Европу, кто в лагерь. Честно говоря, я проводила с Джейсоном почти все время, остававшееся от учебы, йоги, школьного самоуправления и всяких дополнительных нагрузок, так что ни с кем особо не общалась.

Кроме того, моего бойфренда раздражали люди, не разделяющие его отношение к жизни, так что я не стремилась с кем-то его знакомить. Если кто-то казался ему тупицей или бездельником, Джейсон быстро выходил из себя, поэтому проще было гулять вдвоем или с его друзьями, которые были ему ровней. Впрочем, я никогда не переживала по этому поводу. Даже у совершенства могут быть свои недостатки.

По дороге в аэропорт Джейсон с отцом обсуждали какие-то выборы в Европе, а его мама без конца жаловалась на дорожные работы. Я сидела, опустив взгляд на наши колени, между которыми оставалась пара сантиметров пустого пространства, и спрашивала себя, почему я не пытаюсь подвинуться ближе. Надо признаться, уже не в первый раз. Джейсон поцеловал меня только на третьем свидании, а теперь, спустя полтора года, мы еще не обсуждали возможность чего-то большего. Когда мы только начали встречаться, я не выносила даже объятий и не хотела подпускать кого-то слишком близко. Мне нужен был парень, который поймет мои чувства. Но в последнее время хотелось чего-то еще.

В аэропорту родители попрощались с Джейсоном у входа. Они обняли сына, прошли через зал ожидания к окну и уставились на взлетную полосу с куском голубого неба, тактично оставив нас наедине. Я тоже обняла Джейсона и уткнулась ему в плечо, вдыхая его запах, чтобы запомнить на все лето. От него пахло спортивным дезодорантом и лосьоном от угрей.

– Я буду очень скучать по тебе, – сказала я.

– Всего каких-то восемь недель, – ответил он, целуя меня в лоб.

Затем быстро – так быстро, что я даже не успела ничего почувствовать, – чмокнул в губы, отстранился и посмотрел в лицо, обнимая за талию.

– Я буду писать, – и снова поцеловал в лоб.

Когда объявили рейс и Джейсон скрылся в туннеле, ведущем в самолет, я стояла с Тэлботами, глядя ему вслед и чувствуя тяжесть в груди. Длинное будет лето. Мне так хотелось настоящего поцелуя, который запомнился бы надолго, но я уже очень давно научилась не требовать слишком многого от прощаний. Они ничего не обещают и не гарантируют: радуйся, что с тобой вообще попрощались.