Читаем Через тернии к свету! полностью

В лесу от сырости было тяжело дышать и в нос ударял спертый запах хвои, так что в горле появлялся кисловатый привкус. Воздух и солнечные лучи сюда почти не проникали, сосны, и ели так близко росли друг к другу, что приходилось искать зазор между стволами, что бы пройти дальше, вокруг все было поросшее мхом и папоротником, трава доходила до пояса, вот в такой-то траве и любили водиться кабаны. Наконец мы с отцом добрались до нашего места, зарядили ружья патронами, спрятались за большим, знакомым нами пнем и стали ждать. У кабанов очень чувствительный слух и обоняние, поэтому любой шорох не связанный с лесом может отпугнуть зверя, я и отец лежали как два << трупа >>, только дышали через раз и моргали веками. Слышно было лишь щебетанье лесных птиц, шорох листьев и кваканье лягушек. Вдруг в десяти метрах от нас зашевелились кусты зарослей, мы с отцом как по команде вскинули ружья на плечи и приготовились... Из зарослей появилась наша долгожданная добыча, это был огромный, примерно метр двадцать высотой кабан если лев является царем всех зверей, то этот уж точно является королем всех здешних лесов и полей. Такого огромного кабана я еще никогда не видел, мне даже стало жалко лишать матушку природу такого красавца. На его большом лбу размещались два больших карих глаза оснащенных длинными ресницами, по бокам челюсти красивые белоснежные костные клыки, загнутые верх, посередине широкой спины растет полоса от самого лба до хвоста черной густой щетины, сильные мускулистые ноги оканчиваются изящными раздвоенными надвое копыт, отсюда и придумали название отряд пара копытных. Даже сквозь тусклый солнечный свет шерстка цвета шатена кабана отливала шелковистым и здоровым цветом. Выходя из зарослей, животное ненадолго остановилось и стало прислушиваться к посторонним звукам, ничего опасного для себя не услышав, кабан подошел к стволу ели и стал рыть своим черным мозолистым пятачком ямку. Через секунду, другую из ямки появилось пять или шесть грибочков трюфелей, это самое изысканное лакомство не только кабанов, но и людей тоже. Пока животное наслаждалось своей трапезой, я посмотрел на отца, а он в свою очередь на меня в его глазах я увидел тоже, что, наверное, было и в моих, и жалость к кабанчику и азарт к охоте, но второе было более выражение, чем жалость к зверьку. Отец моргнул глазами, что означало пора, я навел прицел ствола прямо в лоб животному, а папа на среднюю часть туловища, примерно, где у кабана находилось сердце. И спустя пару секунд мы оба выстрелили. Бедное раненое животное завопило от невыносимой боли почти человеческим голосом << убийцы >>, судя по движениям тела, хотело, было убежать, но ноги подкосились, кабан упал, испустил последний вздох и умер... В этот раз мы почему-то не пожали с отцом друг другу по мужски рук, как это делали, раньше поздравляя с удачной охотой, а молча, подошли к убитому зверю. Из сеченой головы фонтаном текла багровая кровь, мертвые глаза уставились в одну точку, от неостывшего тела еще шел теплый пар. Отец из кармана достал какую-то тряпку и начал перевязывать ноги зверю, перевязав, достал из рюкзака маленький складной топорик и пошел искать, где можно срубить не слишком тонкую палку, что бы на нее насадить кабана. Папа нашел молодую крепкую сосну, срубил ее, деревце рухнуло на землю, затем удалил лапник и разрубил ствол пополам, шест получился добротным, он должен был выдержать вес кабана. Когда отец вернулся, я уже обмотал тканью голову и грудь животному, так, что - бы кровь не испачкала нам одежду, мы продернули палку сквозь ноги кабану и приподняли ее, держа с разных концов нашу ношу от земли. Ноша оказалась весом более двухсот килограмм, я забеспокоился об отце, сможет ли он без последствий для здоровья преодолеть обратный путь с таким грузом:

- Отец, кабан на сей раз, достался нам не из легких, может, разрубим здесь тушу пополам, отнесем одну часть, а потом вернемся за второй? Предложил я.

- Сынок, твое предложение разумно, но это займет три, а, то и четыре часа мне бы хотелось быстрее с этим со всем покончить и вернуться домой ты за меня не волнуйся, я выдержу.

Он меня этим успокоил, но не совсем, какое-то неприятное чувство опасности зародилось у меня в душе.

Я повернулся спиной к поклаже присел на корточки и приготовился, папа приподнял один конец шеста, подал мне его так, что бы я поймал его руками и положил себе на плечо. Когда у меня все получилось, отец подошел к другому краю, встал к моей спине лицом и тоже взвалил палку себе на плечо. Мы тронулись в путь, идти через узенькие проемы между стволами деревьев с таким грузом было очень не просто. Ветви деревьев все время цеплялись за нашу одежду и поклажу, чем еще больше утяжеляли наш путь, у нас с отцом по одной руке было занято, мы ими держали ношу с кабаном, а свободными раздвигали ветки. После половины пройденного пути я предложил отцу:

- Давай сделаем небольшой привал, немного перекусим, попьем воды и продолжим наш поход.