Читаем Бог – он Иной полностью

Поэтому то, как мы реагируем на фрустрации, зависит и от образа Божьего в нас. Нередко в таких ситуациях нас охватывает чувство вины; и вместо того, чтобы признаться в ней, то есть принять свою тень, многие христиане пытаются вытеснить это чувство вины и хотят это скомпенсировать – например, с помощью молитвы, набожных жестов, жертвоприношений, обетов или иных приемов. Нет, Богу не нужны жертвоприношения (Пс. 51); Он ждет доверия и предлагает примирение. Но дело в том, что очень многие христиане недостаточно полагаются на Бога и вместо доверия приносят Ему жертвы. Дать один раз набожную клятву гораздо проще чем всю жизнь сохранять верность Богу. Это значит пытаться компенсировать недостаток своей веры излишними набожными действиями (требами).

Об искаженном религиозном поведении я еще буду говорить в другом месте. Личное отношение к Богу, общие религиозные представления человека неразрывно связаны с его умением разрешать жизненные конфликты и преодолевать фрустрации. Поэтому я в ходе лечения регулярно задаю больному вопрос об образе Бога (в его душе).

Само собой разумеется, что быть христианином – еще не значит быть свободным от неврозов. Я думаю даже, что иногда Бог использует подобные факты, чтобы завершить формирование человека.

Неврозы – не преграда на пути к святости. Скорее, они могут оказаться ее условием – тогда, когда ведут к смиренному приятию мира, к осознанию своей слабости перед лицом того Бога, который тут, на земле, бессилен. Тереза из Лизье до самой своей смерти страдала каким-то духовным затмением, которое может быть очень родственным депрессивным состояниям; Хайнрих Зо-се, Иоханнес Таулер, Катарина из Сьены, Павел с Креста – все они пережили периоды богопоки-нутости. Святая Моника, мать св. Августина, была какое-то время подвержена алкоголизму; пророка Иеремию преследовали ужасные страхи, а святой отец из Арса был человеком боязливым и интеллектуально неразвитым.

Невзирая на молитвы и на всевозможные попытки исцеления, многие остаются больными навсегда. Такова воля Господня. Может создаться впечатление, что Он не внемлет нашим молитвам; по этой причине бывает, что некоторые люди впадают в гнев и отворачиваются от Него, начинают вести жизнь противную всем нравственным нормам. Этим они как бы стремятся «наказать» своего Бога, и в то же время доказать себе и другим, что можно и вообще обойтись без Бога.

В этом, впрочем, никто и не сомневается. Однако, подобное упрямство равноценно удару мячом в собственные ворота. Таким людям необходимо разъяснять, что Бог нас никогда не покидает, что его всегда интересует каждый человек, несмотря на тяжесть его грехов. И что страдание может привести к просветлению и благородству.

Я считаю, что умолчание об этих духовных параметрах во время консультаций или лечения безответственно. Такая терапия подобна ампутации.

Это не означает, что, приступая к духовной беседе, следует сразу же брать быка за рога и скоропалительно обращать человека в веру. Ибо «всему свой час». Предъявлять завышенные требования или пытаться преждевременно обратить человека – это значит, как говорит апостол Павел, бить слабого (1 Кор. 8, 11).

Конечно, врач или психолог может считать, что духовная сторона консультации – прерогатива священника. Это его личное право. Но он должен знать, что, уступая эту сферу, он упускает важный шанс и, леча вполне профессионально, рискует оставить без внимания саму рану. Доктор, который мало заботится о духовной стороне заболевания своего пациента, как правило не просто пытается избежать этого во имя «науки» или «нейтралитета», а поддается уже веками практикующемуся разделению сфер влияния между церковью и медициной. Но сегодня это разделение уже не срабатывает. Обе стороны – и духовник, и доктор – не выдерживают односторонней нагрузки. И виновата в этом не только рационалистическая школа.

Именно религиозному воспитанию следует приписать привитие ложного, преувеличенного чувства вины и создание грозного образа Бога. Теперь, правда, маятник качнулся в другую сторону: все дозволено, что делает человека свободным, и Бог уже не всесильная личность, которая над нами господствует; каждый должен найти своего Бога в самом себе; истинно то, что познает каждый для себя. Такой субъективизм выдвигает на первый план личный божественный опыт и посредством медитативной техники сводит Бога к познаваемой величине.