Читаем Бабье гнездо полностью

Весной люди жгут костры и восторженно воодушевляются после зимнего пробуждения. Перед пасхой «бабье гнездо» бурно оживает. Варят и красят яйца, пекут куличи. Детвора с удовольствием, в состязании бьёт яичко об яичко, проверяя, у кого яичко крепче. у того и жизнь будет крепче. Никому не хотелось проигрывать, чтобы отдавать яйцо. Взрослые при встрече приветствуют друг друга: – Христос воскреси! Воистину воскреси! – И целуются. Всё это делается с радостью и восторгом. Тёплый солнечный день забавляет детей в играх, скачут на досках с «подшибалами», высоко взлетая и звонко крича.

Оп-па, оп-па

Америка, Европа.

Америка, Европа.

Оп-па, оп-па.

От весёлого возбуждения, от яркого тёплого дня захватывает дух. Наскакавшись на досках, ребятня стала играть в баши. Играя, Ванюшка взобрался на забор. Голивший подбежал к нему, с желанием «забашить», Ванюшка стал прыгать, чтобы убежать, но ветхий забор сломался, и он упал, разбив нос. Наблюдавшая за игрой Клавдия подбежала к Ванюшке, схватив его за руку, увлекла к болотинке и стала умывать. А в прозрачной воде кипело оживление. В прогретом лучами солнца водоёме бойко сновали головастики. Водоросли набухли зеленью, всё дышало новой жизнью.

Добрые Клавдины руки ободрили Ванюшку, и он как заново родившийся побежал играть с прилитой силой. А Клавдия с жадностью смотрела вслед, и сожалела, что это не её ребёнок, что некуда ей приложить свою заботу. С какой бы бережливостью и лаской она бы любила своего ребёночка.

* * *

Саша устроился на работу стрелочником на железную дорогу. Появился в семье третий ребёнок, и хлопот прибавилось. Саша очистил от бурьяна и раскопал огород, засадил его картошкой. Всё лето ходит с тяпкой, полет да окучивает. Нравилось Ванюшке наблюдать, как дядя Саша окучивает картошку. Сядет рядышком и смотрит, как бережно он огребает куст, танцует вокруг кудрявой ботвы, словно перед невестой.

Стал Саша захаживать к соседкам, то поговорит, то бражонкой угостится. Как-то уследила Рита, что Саша зашёл к Катерине. Она приставила чашку к стенке, ухо к чашке и слышит, как Александр жалуется Катерине, «что Рита не ценит его, не в грош ставит». Не стерпела Рита, бросила чашку и ходу к сопернице. В буйной горячке она выхлестала окна избёнки.

– На вот тебе, будешь знать, как приваживать чужого мужика.

Рита – женщина упитанная, с полными икрами ног, горячая и быстрая на скандалы. Она девчонкой была сослана на Урал со своей семьей из Горьковской области. Здесь и нашла своего суженого. Нажили двух детей, теперь от мужа осталась одна похоронка. Где-то в Будапеште его могила.

* * *

Длинные, летние дни томили Ванюшку однообразием. И он завёл себе щеночка. От резвости щенка душа его стала оживать, и боль одиночества стала зарастать. День теперь расцвел, от восхода солнца и до заката. Отогрелось сердце Ванюшки, глаза зажглись интересом к жизни, стали живей и прозорливей. Но вот щенок пропал. Пошёл Ванюшка по улицам посёлка в поисках его. И на одной из улиц он увидел в пирующей компании мать. До смерти Фёдора, Ванюшка не видел такой матери. Она была пьяная, и на улице, на глазах бойкого на суд народа отдавалась дикой пляске под гармошку. С распущенными волосами Катерина в отчаянии пела, буйно кричала и плакала с искажённым от страдания лицом. Над ней громко смеялась ребятня и передразнивала. От увиденного, у Ванюшки в висках застучали молоточки, схватившись за голову, он убежал, спрятавшись на задах. Сердце колотилось, готово выскочить. Слёзы росинками срываясь, падали в траву. Ванюшки было стыдно и больно за мать, больно за её глубокую рану.

Где только и кем только Катерина не работала. На стройке, на заводе, в шахте и везде на её смотрели как на предмет пользования, да как на приложение к работе. Она тяжело переносила потерю Фёдора. Но постепенно утрата забывалась. Устала Катерина в гонке за счастьем, выдохнулась в этом долгом марафоне. «Может это миф, и ловит она только тени» – терзала она себя мыслями. Истощившись в брачных неудачах, Катерина разочаровалась в мужской верности и стойкости, потерялся смысл в семейных узах. «Нет мудрости в этом брачном союзе, есть только жертвоприношение». И она дала себе обет – жить одной, испить чашу одиночества до дна. Испытать себя и найти прелесть в уединении.

* * *