Конечно, и тот, ради кого Валенсия вставала в 6.45 утра, чтобы ожившей Венерой пробежать мимо него в 7.17 по Саус-Харрисон-стрит к мостику через канал, при первой же встрече с Валенсией остановился, потрясенный, и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за спуском к маленькой пристани с табличкой «Rental Canoe» («Прокат каноэ»). И потом каждое утро, ровно в 7.17, она стала попадаться ему, и он видел, как точно так же, как он, слетают с ее пути в нокаут и прострацию и атлеты-старшекурсники университета, и лысые профессора, и нобелевские лауреаты, бегающие трусцой от инфаркта. Но что-то неясное, что-то мимолетно-ободряющее было в ее быстром взгляде – или ему показалось? – но через две недели и он не выдержал, дождался ее на тропе, сделал рывок и побежал рядом:
– Минутку, леди! Вы знаете, что вам запрещено тут бегать?
Даже не повернув головы, она с усмешкой бросила на бегу:
– Это еще почему?
– Потому, что при вашем появлении уже три нобелевских лауреата получили тут сердечные приступы. Вы губите наших лучших ученых.
– Но вы же не нобелевский лауреат, – снова усмехнулась она и прибавила ходу.
Поджарый и одного с ней роста сорокатрехлетний скакун с сильными ногами, узкой грудью, римским профилем и намечающейся проплешиной на затылке, он, однако, тоже прибавил и сказал, не теряя дыхания:
– Еще нет. Но буду через три года.
Она, не останавливаясь, покосилась на него:
– Откуда вы знаете?
– Это я расскажу вам вечером в клубе «Шестнадцать». Знаете такой?
– Нет. – И она еще наддала скорость, явно проверяя его на прочность. – А с чего вы взяли, что я пойду туда?
Но и он уже закусил удила – мол, черта ты убежишь от меня!
– Вы и не пойдете. Это закрытый клуб, без меня вас не пустят.
– Неужели? – Она засмеялась, не снижая темпа. – Еще не было клуба, куда бы меня не пустили.
– Замечательно! Спорим! Приходите в девять вечера в клуб «Шестнадцать» на Ленокс-Драйв. Если вас пропустят одну, я плачу за вас весь вечер.
– А если нет?
– А если нет, то я вас проведу и тоже буду платить за вас весь вечер.
– Гм… – улыбнулась она, снизив скорость. – Я Валенсия. А ты?
2
– Этот клуб был открыт еще во времена Эйнштейна. Ну, или чуть позже, – сказал ей Марк Меланжер в тот же вечер. – Легенда утверждает, что шестнадцать профессоров и лауреатов Нобелевских премий скинулись тогда по десять тысяч баксов и купили у Фонда Карнеги это поле для гольфа и особняк для своих научных конференций. Правда, теперь принстонский Карнеги-центр опровергает эту легенду. Они говорят, что Фонд Эндрю Карнеги не только подарил нам и клуб, и особняк, разбил тут мини-парк а-ля Версаль, но и учредил для клуба ежегодное пособие. Как бы то ни было, сегодня «Гольф-клуб “Шестнадцать”» в дневное время – самый престижный интеллектуальный центр «Только для докторов наук», а после восьми вечера – самое элитное ночное заведение «Только для членов клуба
Они сидели в баре на крыше клуба, а внизу, в парке а-ля Версаль Уильям Джонсон пел для членов клуба свой новый крутой хит «Happy lady», «Счастливая леди».
– Откуда ты? – После первого же мартини Марк наклонился к Валенсии, и медовый запах ее оголенного плеча и открытой шеи оглушил его, как первый вдох марихуаны.
– Из Майами, – отозвалась она, и ее роскошные волосы шелково коснулись его щеки.
– Там родилась?
– Да…
Поскольку песня Джонсона набирала громкость, разговаривать им пришлось короткими фразами.
– Но ты кубинка, не так ли?
– Точно.
– А родители беженцы?
– Вроде того.
Ее загорелые плечи и крутая линия груди, уходящая под верхний край легкой блузки, кружили ему голову, и она понимала, что он придумывает новые вопросы только для того, чтобы наклоняться к ней.
– То есть твоя семья в Майами?
– У меня нет семьи. Мама уже там… – Валенсия показала пальцем на темное небо над нами.
– Извини… Будешь еще мартини?
– Буду.
– Стив! – позвал он бармена. – Сделай нам два двойных.
Валенсия усмехнулась:
– Решил меня споить? Забудь.
– Уже забыл, – согласился он. – А твой отец жив?
– Хочешь просить у него моей руки?
Он смешался:
– Ну… Пока нет…
Внизу, на эстраде Уильям Джонсон уже пел «Где же ты, Мэрилин Монро?». Стив поставил перед ними два новых бокала с мартини. Марк пригубил свой и снова наклонился к Валенсии:
– Но ты учишься в Принстонском универе? На каком факультете?
– На экономическом. – Валенсия полными губами тоже коснулась мартини.
– Круто! И живешь в общежитии?
– Да.
Он удивился:
– А бегаешь в парке Делавэр? Но ведь это далеко! Зачем?
Валенсия вновь повернулась к нему и посмотрела в глаза:
– Честно?
– Конечно!
Она усмехнулась:
– Ищу миллионера.
– Ну-у… – Он не понял, шутка это или… – В Америке миллион миллионеров. Даже в Майами пойди в любой клуб…
– А я не хочу в любой, – перебила Валенсия. – Я хочу миллионера, который будет миллиардером.
– Как Билл Гейтс?
– Хотя бы как Цукерберг.
– А зачем?
– А, по-твоему, такая женщина не достойна миллиардера?