Читаем Застольные беседы полностью

{5 ...персы правы... — Макробий, ставя этот же вопрос (Macr. Sat. VII 1, 3), указывает не на персов, а на парфян; ср. Ath. 145 d. Геродот, однако, говорит об ином обычае персов, «по которому устроители большого пиршества сажают с собой за стол своих наложниц и законных жен...» (V 18). Из дальнейшего текста Геродота явствует, что запрет на участие замужних женщин в пиршествах налагали македонцы. Известно, что таков же был обычаи греков, и потому ссылка именно на персидские обычаи необязательна и вызывает недоумение у некоторых комментаторов (см.: Abramowic-zόwnα Ζ. Komentarz krytyczny i egzegetyczny do Plutarha. Torun, 1960. S. 19).}

[в] 2. Тут громко вмешался Кратон: "Клянусь Дионисам, Исократ прекрасно обосновал свой отказ, ведь иначе он развернул бы такие периоды, что разогнал бы из этого симпосия всех Харит. {6} Но не одно и то же, исключать ли из симпосия риторику или исключать философию. У философии иное положение: ей, как учительнице жизни, {7} подобает не чуждаться ни игры, ни какого-либо отрадного развлечения, но во все вносить меру и своевременность: иначе нам пришлось бы преградить доступ к застолью так же и благоразумию и справедливости, наглядно показывая тем самым нелепость высокомерного пренебрежения к философии. Итак, если бы нам довелось, уподобляясь гостеприимцам Ореста, {8} молча есть и пить в законодательном собрании, {9} то наша необщительность имела бы некоторое [с] оправдание, вытекающее из обстановки; но если Дионис подлинно Лиэй-освободптель, {10} и прежде всего отрешает от уз языки, предоставляя речам полную свободу, то было бы, полагаю, грубым неразумием именно там, где господствует свободоречие, лишиться наиболее необходимых речей. Ведь в философских рассуждениях мы разбираем и вопросы, касающиеся симпосиев, - какими качествами должны обладать их участники, каковы правила поведения за вином: как же нам из самих симпосиев устранять философию, будто бы она была неспособна подтвердить на деле то, чему она учит на словах".

{6 ...разогнал бы... всех Харит. — В метафорическом смысле — лишил бы пир привлекательности и радости. Хариты (лат. Gratiae — Грации) — дочери Зевса и океаниды Эвриномы, богини вечной юности и дружеского расположения; по Гесиоду, их три сестры: Эвфросина («Благая радость»), Аглая («Сияющая») и Талия («Цветущая») (Теогония, 907—911).}

{7 ...ей. как учительнице жизни... — Макробий уточняет: философия на пиру могла бы оказать благотворное воздействие на тех, кто попал «в сети порока», воспитывая их и побуждая к лучшему рассказами о различных проявлениях добродетели (Macr. Sat. VII 1, 20 sq.). Именно в этом видели роль философии стоики: она как учительница жизни должна обучать не красноречию, но нравственности; так, стоику Мусонию приписываются такие слова: «Философия — это безупречная жизнь (καλοκὰγαθίας ε̉στιν ε̉πιτήδευσις) и не что иное» (Stob., V. II, р. 239, 28).}

{8 ...уподобляясь гостеприимцам Ореста... — Согласно преданию, пришедший в Афины Орест не мог участвовать в исполнении священных обрядов, в частности совершать возлияния богам, разделять общую трапезу, так как был осквернен матереубийством. Правивший в Афинах Демофонт (по другой версии — его сыновья), не желая отказать Оресту в приеме, принял все меры предосторожности, чтобы оградить участников трапезы и богов от орестовой скверны; так, у Еврипида Орест рассказывает:

...обед

Давали на столе отдельном; молча

Вкушая пищу, те друзья и мне

Уста сковали, чтобы не казалось,

Что гость я пира и беседы их.

Так и вина усладу равномерно

Всем из отдельных черпали кратеров.

(Ифигения в Тавриде, 951 сл. )

Даже венки, которые были на участниках трапезы, следовало по ее окончании надеть на кувшины, из которых каждый пил, но не посвящать их, по обычаю, в храм, поскольку они побывали с убийцей под одной кровлей. Предание об Оресте — попытка этнологического объяснения Праздника Кувшинов (Χόες), в частности тех его особенностей, которые присущи ему как празднику Поминовения. Ср. у Еврипида:

И слышу я: злосчастие мое

Причиной стало местного обряда, —

Поныне в силе там закон, чтоб чтил

Народ Паллады „Кружек“ торжество.

(Там же, 957 сл. )

(«Кружками» здесь переведено греч. χόες).}

{9 ...молча есть, и пить в законодательном собрании... — По свидетельству Аристотеля, законодательным собранием (θεσμοθετει̃ον) называлось здание, где в древнейший период истории Афин собирались архонты-фесмофеты (θεσμοθέται, «законодатели») (Афинская по лития, 3, 5). Где именно принимал Демофонт Ореста, предание не сообщает. Скорее всего, фесмофетей упоминается вне связи с историей Ореста — в противном случае это был бы анахронизм: по сведениям Аристотеля, должности архонотов-фесмофетов в то время еще не были учреждены (Афинская полития, 3, 4). По-видимому, Плутарх употребляет слово θεσμοθετει̃ον как синоним «пританея» — помещения для встреч и торжественных обедов дежурных афинских правителей в классическую эпоху.}

{10 ...если Дионис подлинно Лиэй-освободитель... — См. Рим. воп. 289 А; ср. ниже, примеч. 58 к книге V.}