Читаем Записки ущербного фуили полностью

Записки ущербного фуили

Фантастика / Научная Фантастика 18+

- Полагаю, это было бы благоразумно. Необычность конструкции логично объяснить тем, что экипаж Дальнего Разведчика вернулся на суденышке, построенном из остатков попавшего в аварию корабля. Поэтому я рекомендую осторожность. Мы не знаем, как столь долгая оторванность от дома могла подействовать на эти потерянные души.

Да, меры предосторожности были вполне уместны. Я так и сделал.

Как объяснить, что случилось со мной, когда я впервые увидел высокорослых незнакомцев? А как бы повел себя человек, увидев краба, выводящего на песке математические уравнения? Даже этот пример вряд ли поможет людям составить полное представление - настолько несравнимы ситуации. Человек будет поражен, откажется верить, но в конце концов примирится с самой невероятной правдой. Такова приспособляемость людей.

Фуили, к сожалению, другие. Прежде чем принять, мы сломаемся. Или даже - разобьемся.

Я занял прекрасную наблюдательную позицию. Невообразимо большой, символом древней тайны надо мной высился артефакт. Огромная горизонтальная чаша закрывала полнеба; изящный поддерживающий пилон соединял днище чаши с поверхностью планеты. Сооружение отбрасывало тень - черное озеро в пустыне, на ближайшем берегу которого стоял на четырех лапах странный корабль. На первый взгляд он выглядел крайне примитивным, созданным с единственной целью транспортировки минимума полезного веса с помощью несложной двигательной системы.

Меня тянуло спуститься к нему, но осторожность требовала сперва рассмотреть тех, кого я пришел встречать. Я не сразу увидел незнакомцев они находились в тени артефакта. А когда вдруг вышли на свет, отбрасывая длинные тени, - вот тогда, я думаю, во мне что-то начало ломаться.

На мгновение мозг мой будто оцепенел. А затем, с приходом самообладания, пришла и почти необоримая потребность вернуться к крылокораблю, вернуться домой. Это навлекло бы, разумеется, невыносимое бремя позора, которое, возможно, заставило бы меня преждевременно уйти из этой последовательности времени. Но сильнее страха оказалось чувство долга. Заставив двигаться непокорную руку, я снял с пояса дальнозор и поднес его к шлему. Теперь, вспоминая тот момент, я могу лишь поражаться беспредельному безумию, толкнувшему меня разглядывать пришельцев "крупным планом". Только неумолимый долг, только он командовал мышцами, не обращаясь к парализованному испугом мозгу.

Фокусировка происходила автоматически, и я был не властен над скоростью, с какой возникло в дальнозоре кристально четкое изображение. Сперва я попытался закрыть глаза. Затем хотел отвернуться. Я даже успел возмечтать о способности выключить сознание, будто лампу... И вместо этого - я смотрел.

И сломался.

Полагаю, врач-человек сказал бы, что я испытал психическую перегрузку и временно ушел от реальности. Допускаю такое возможным даже для фуили, хотя подобное явление не зарегистрировано в Анналах Медицинской Науки.

Когда я обрел чувства, солнце уже пересекло полнеба; прошло, следовательно, по меньшей мере два часа. И так же очевидно, что за это время что-то во мне изменилось, словно мой ужас привел в действие некую психическую защиту. Изменилось настолько, что я без малейших колебаний вновь активировал дальнозор и посмотрел на странный корабль-недомерок.

Не увидев ни одного из трех существ, я предположил, что они скрылись внутри своего аппарата. Окрестности были густо испещрены их следами, и я заметил несколько элементов оборудования, соединенных кабелем с маленьким накопителем солнечной энергии.

Люди говорили, что мои последующие действия можно охарактеризовать как акт большой смелости. Это, разумеется, неправда, ибо я фуили, а не человек. Я исполнял долг, да и то лишь благодаря защитной пелене, которой окружил себя мой прежде уязвимый мозг.

Я спустился по склону к неуклюжему аппарату, стоявшему на ровном участке каменистой почвы. Я обошел его вокруг и увидел, что движение корабля обеспечивается химическими двигателями. Два главных сопла в основании и рулевые дюзы поменьше в верхней части корпуса были такой конструкции, от которой мы отказались в глубокой древности. Летать и совершать посадки на такой ненадежной машине было явно за пределами способностей даже самого опытного пилота. Значит, на корабле была совершенная автоматика.

Незнакомцы, кем бы или чем бы они ни были, находились на Крикуне, и закрывать на это глаза невозможно. В их существовании надо каким-то образом убедить моих коллег, что, по всей видимости, чревато для каждого из 130 сотрудников Станции болезненным потрясением наподобие того, что пережил я. Обладал ли кто-нибудь из них необходимой гибкостью, чтобы примириться с новой картиной мира, я не знал. Ясно было лишь, что на меня легла ответственность, какую не без колебаний принял бы даже Величайший Из Элиты.