Читаем Занимательно, если не выдумки полностью

Но то, что издали представлялось мне густым лесом, было лишь его опушкой — растущие сплошным частоколом тощие чахлые деревца. Пробравшись сквозь эти заросли к настоящему лесу, я стал выискивать подходящий укромный угол для ночлега с привередливостью, достойной внука Лохила^[2], разгневавшего деда излишней роскошью снежной подушки: тут все кусты заплела буйная ежевика, здесь моховой ковёр насквозь отсырел от росы. Но к чему спешить? Давно оставив всякую надежду на спокойный сон в четырех стенах, я медленно шел, нащупывая дорогу, совершенно уверенный в том, что моей палке не случится выдернуть из летней дремоты ни единого волка. Вдруг прямо передо мной всего в какой-нибудь четверти мили возник замок. К нему вела заросшая, едва различимая аллея, на которую я случайно вышел, бродя по лесу в поисках ночлега. Я кинулся к замку, и вот уже открылся мне во всей своей величественной и мрачной красе его огромный силуэт. Причудливые зубчатые башни, казалось, врастали в небо всё выше и выше, растворяясь в зыбком свете звезд. Хотя мелкие детали здания и невозможно было различить, намерения мои ещё более окрепли — ведь все окна замка были ярко освещены, как обычно бывает во время большого приёма.

«По крайней мере, они радушные хозяева», — подумал я. Возможно, они пустят меня переночевать. Вряд ли у французских господ двуколки и лошади столь же многочисленны, как у английских джентльменов. Но здесь собралось такое большое общество, что наверняка кто-нибудь из гостей приехал и из Тура, и они на обратном пути смогут подбросить меня до «Золотого Льва». Я не гордец, да вдобавок устал, как собака, и если выпадет такая возможность, примостился бы и на облучке.

Итак, собравшись с духом и приободрившись, я вошел в гостеприимно распахнутые двери. Большой, ярко освещенный холл был увешан чучелами охотничьих трофеев и доспехами. Детали убранства мне не удалось как следует рассмотреть — в ту же минуту, что я переступил порог, ко мне подошел огромный дворецкий, облаченный в странное старомодное, напоминающее ливрею платье, которое, впрочем, полностью соответствовало общему стилю замка.

— Кто вы и откуда? — спросил он по-французски, но с таким забавным акцентом, что у меня промелькнула мысль: не встретился ли мне новый вид местного диалекта. И он не смог бы придумать ничего более подходящего моменту — обычная вежливость требовала представиться, прежде чем обращаться с просьбой о помощи, — поэтому я просто ответил:

— Меня зовут Виттингем, Ричард Виттингем, английский джентльмен, остановившийся в ***, — к моему бескрайнему удивлению гигант просиял, отвесил глубокий поклон, и всё на том же удивительном диалекте сказал, как хорошо, что я, наконец-то, приехал, и как меня все заждались.

«Заждались»? Что имел в виду этот малый? Неужели я случайно наткнулся на собрание родственников Джона Кальвина, прознавших о моих генеалогических исследованиях и заинтересовавшихся ими? Как же хорошо было бы провести ночь под крышей! Но теперь для этого мне совершенно необходимо произвести на общество самое благоприятное впечатление.

Меж тем, открыв тяжелые створки дверей, ведущих из холла внутрь замка, исполин обернулся и спросил:

— Похоже, мсье Победьель-Велькан с вами не приехал?