Читаем Время героев полностью

Четыре года спустя усталый всадник в горском костюме ехал верхом по русскому лагерю в предгорья Кавказа. У палатки Ермолова Новицкий спешился и повёл рыжего мерина к коновязи. Дежурившие солдаты не торопились принимать поводья у штатского, напротив, оглядывали его неприязненно. Сергей сам привязал лошадь и направился к входу. Адъютант командующего, граф Николай Самойлов, высокий, крепко сложенный капитан, стоял у полуоткрытого полога, беседуя с пехотным офицером, очевидно начальником караула. Увидев Новицкого, он тут же, на полуслове, оборвал разговор и повернулся к удивлённому собеседнику тылом.

— Пойдёмте, командующий уже справлялся о вас.

Ермолов сидел за походным столом и пил чай из раскрашенной глиняной кружки.

— Присаживайся, гусар. Чаю хочешь? Водка, извини, только к обеду. С апреля перешёл на бивачное положение и расчёт веду до последней крупинки. Рождественский бал надо давать в Тифлисе, так и придётся полгода в лагерях болтаться, экономить, заодно и делами заняться.

Сергей поблагодарил и опустился на подставленный денщиком табурет. Пару раз глотнул горячий сладкий напиток и поставил кружку, ожидая расспросов командующего.

— Ты пей, гусар, отдыхай. Дорога из Андреевского[1] не короткая, знаю. Чем же меня порадуешь?

— К сожалению, ваше превос...

Ермолов недовольно дёрнулся, и Новицкий поправился тут же:

— Алексей Петрович, радостных новостей нет. Пока подтверждаются самые худшие предположения: Сурхай-хан[2] поднял свои войска и собирает людей по всему Дагестану. Сведения верные, — предупредил он вопрос командующего, — проверенные и перепроверенные. Три моих агента — люди друг от друга независимые — свидетельствуют одно и то же. Отклонения в деталях малосущественных.

Ермолов молча, не торопясь, допил чай и отодвинул кружку на край стола. То же незамедлительно сделал Новицкий. Едва денщик успел убрать посулу, Самойлов, не дожидаясь приказа, раскатал по столешнице карту.

— Здесь он прячется. — Командующий обвёл мясистым указательным пальцем узкую область на западе Дагестана. Вся она была сплошь заштрихована короткими, тонкими чёрточками, обозначавшими горы. — Загородился хребтами, разбойник! Чувствует, что отсюда его так просто не сковырнёшь.

— Потому генерал Ртищев[3] и привёл его к присяге России, раз, кажется в третий.

Как обычно, при упоминании нерадивого предшественника Ермолов насупился.

— Уж если генералу недосуг было с изменником разобраться, мог бы и не позорить русский мундир. Аварский хан у него генерал-майор, казикумухский полковник. А после этот полковник атакует генерала Пестеля в Кубе[4]. Что же такое — офицер русской армии нападает на русские же полки! А что полагается за измену присяге, а?!

— Простому офицеру — расстреляние, — ответил незамедлительно Сергей и остановился, не решаясь продолжать далее.

— Кто же у нас не простой?! — рявкнул разозлённый Ермолов.

— Властителю иного народа — судя по обстоятельствам, — твёрдо высказал свою мысль Новицкий.

Ермолов вскочил и заходил по палатке, пригибая голову. Адъютант Самойлов за спиной командующего поймал взгляд Новицкого и неодобрительно покачал головой. Алексей Петрович шумно выдохнул, замедлил шаги и вернулся к столу.

— Что суждений своих не прячешь, ценю. Но Сурхая надобно наказать.

— Надобно. — Сергей не решился перечить более, понимая, что и так зашёл далеко. — Но в таком случае идти к нему следует как можно быстрее. А то опередят нас другие. Абдул-бек, вам известный, объявился уже в Хозреке и с ним сотни три воинов. Не погиб он в Лавашах, ушёл, отлежался и теперь снопа собирается воевать с нами. Промедлим — таких беладов набежит к Сурхай-хану десятки и с Дагестана, и с Чечни.

При имени Абдул-бека Ермолов поднял глаза на мгновение, но дальше смотрел уже только на карту и, хотя машинально кивал, слушая собеседника, Новицкий понял, что командующий решил всё уже сам. Сергей замолк, и Ермолов, взяв карандаш, принялся чертить стрелы возможного движения войск:

— С севера Сурхая нам не достать. И Авария, и Акуша нас через себя не пропустят. Остаётся Кюринское ханство[5]. Что Аслан-хан? Поддержит нас? Пойдёт с нами?

— Хан, мне кажется, и сам хотел бы сидеть в Кумухе, — осторожно начал Сергей. — Кроме того, у него кровные счёты с Сурхаем. Тот приказал убить своего старшего сына. Ну а покойный Муртазали был единоутробным братом Аслан-хана. Сурхай взял в жёны их мать уже после рождения Аслана и после смерти его отца.

Ермолов, не отрывая глаз от карты, молча кивнул, показывая, что и он слышал об этом.

— И тропа в Казикумухское ханство из Кюры удобней всех прочих.

Ермолов бросил карандаш и выпрямился.

— А потому князю Мадатову надобно собирать отряд. Из Карабаха двинется он в Ширванское ханство, а дальше через Кюру в Казикумух. Что Измаил-хан Шекинский?

Сергей ответил твёрдо:

— Мои источники говорят — ненадёжен.

Командующий испытующим взглядом вперился в Новицкого, но тот выдержал немой вопрос, не отводя, не опуская глаза.