Читаем Времена года полностью

Потешно, бочком-бочком запрыгала серая ворона к самой кромке снега, хитрым глазком уставилась на струю, словно сомневаясь: вода ли это? Потом прильнула клювом, тряхнула утвердительно головой и каркнула: «Да!» И мгновенно слетели на неожиданный водопой вороны, галки, сороки и галдели без умолку: вот невидаль — зимой вода течет! Напились и расселись по деревьям.

А в выси новая пара. Уже первый весенний ток затевает игривая чета воронов. Реют и парят в голубом просторе угольно-черные птицы. Пришла пора подумать и о потомстве птичьего рода. А красные и желтые клесты уже вывели птенцов, и они напоминают своим писком о приближении чарующей весенней поры.

Пока еще морозят ночи, снежат порой метельные дни. Но какие бы сюрпризы ни преподносил март, все звонче мартовская капель и все сильнее аромат сочно-смолистых набухающих почек.

Ночь в сугробах марта. В лесу еще зима-зимой. Едешь темно и морозно, а все-таки слышишь уже не зимние новости. Дребезжат сычи. Кругом тихо, и вдруг кто-то диким голосом завопил слева от дороги. И сразу смолк. А вот еще такое же зычное «пугу» раздается справа.

Эхо откликается то близко, то далеко. Страшно! Этот зычный крик, да еще темной мартовской ночью, вызывал у суеверных людей невольный страх.

В старину люди думали, что лес населен злыми духами: лешими, лесовиками и другими страшилищами. Заблудится в лесу грибник и свалит все на «нечистую силу»: «Леший завел — насилу вышел».

А осенью завоет ветер в трубе — суеверному человеку опять кажется: «Домовой неладное пророчит, жди беду».

В конюшню забежит ласка (она гоняется за мышами), лошадь перепугается, бьется, взмылится. Утром хозяин посмотрит и скажет: «Продавать надо, домовой невзлюбил, не ко двору лошадь».

А ныне каждый школьник знает, что в природе нет тайн для тех, кто знаком с естествознанием.

Пионеры охотно, из любопытства, пойдут послушать «таинственный» голос лесной ночи и уж, конечно, найдут правильное объяснение этому предвесеннему явлению природы.

Невежественные люди думали, что леший бегает по лесу и кричит… А это, оказывается, всего-навсего филин-пугач.

Как угорелый носится филин в темноте над деревьями. Крикнет, отлетит за километр и снова ухает: «Пугу!»

Весна встревожила ушастую птицу. Филину тоже хочется петь на этом воздушном току, а голосом-то в певцы не вышел.

Вот дикий, тревожный крик и разносится гулко на весь лес.

Лунной ночью в березовом лесу светло, как днем. Свет луны отражается сугробами и делает лес просторным, похожим на огромный зал с белыми колоннами. Полна тайн настороженная тишина ясной зимней ночи.

Что это? В снегу темнеет щель. Полоса света как бы серебряным поясом охватила чей-то мохнатый бурнус. Под сугробом, в берлоге, лежит и дремлет в ночной тиши медведь. Его не беспокоит холодный луч луны, пробившийся в глубь берлоги.

Да, да, медведь в Подмосковье. Он зимует в заповедных луховицких лесах. Добродушен этот косолапый «вегетарьянец».

В сентябре и октябре медведь отъедался золочеными желудями. Не брезговал и ягодами брусники, клюквы. А сейчас спокойно дремлет. Сладко нежится, знает, что снег надежно прикрыл следы. Это и надо зверю. Больше всего рад топтыга лесной тишине: никто его не беспокоит.

Дремлет медведь в берлоге, но чутко прислушивается к неугомонной жизни зимнего леса. Снежинки еле слышно шуршат о кору старых осин, скользят по уцелевшим кое-где сохлым листьям дубнячка, цепляются за хвою. Дятел стучит. Все это звериному чуткому сну не помеха.

Но вот настала полная тишина. И вдруг звонко треснул сушняк. Сразу понял медведь: это не мороз. Вот и снег хрустит. Кто-то через кусты и сугробы напролом бредет. Медведь взъерошился, привстал, навострил уши, сверкает глазами. Кто это колобродит?..

Дымчато-серые звери легко шагают по глубокому снегу. Лоси! Медведь успокоенно отвернулся: «Свои». И улегся, положил голову на передние лапы, зажмурился.

А долговязые скороходы — лоси даже остановились от неожиданности, бородатыми мордами уставились на берлогу. Зверя почуяли, храпят сторожко и грозно. Стоит на снегу как вкопанный старый бык. Вот он спокойно отшагивает к можжевеловым кустам и белогубой пастью тянется к душистой хвое. Успокоились и остальные лоси. Подходят к кустам и жуют пахучую хвою, сопят, отфыркиваются.

А беляк следом прискакал, притулился под елкой и дивится на лосей: чего ж они осинок не ломают? Что с ними случилось? Вздумали есть колючку… Беляк терпеливо выжидает. Вот осинка помешала лосю, он махнул головой — обломилась с треском ветка, отскочила, воткнулась в снег. Зайчик оживился, грациозно встал на задние лапы, поднял высокие уши, черносливины глаз уставились вперед. Аппетитная ветка осины манит его.