Читаем В год огненной векши (СИ) полностью

Дразнящий медовый запах ударил в ноздри, сладкий напиток приятно согрел изнутри, снял напряжение и усталость долгого пути. За первым кубком последовал второй, потом третий…Всеволод не сразу понял, что опьянел. Нездоровым блеском загорелись синие глаза, черные вьющиеся волосы прилипли ко лбу, на котором выступила испарина; свинцовой тяжестью налились ноги. Как сквозь сон видел Всеволод смеющиеся раскрасневшиеся лица княжичей напротив, старых князей, молодую пышногрудую девку-служанку, прислуживающую за столом. Так и сидел насупленный, хмельной, понимая, что напротив о нем говорят и над ним потешаются.

Глава 2

Пир закончился за полночь. Обильные возлияния не прошли бесследно ни для гостей, ни для хозяев. Утром княжеский двор просыпался медленно и неохотно. Всеволод, которому отвели совместные с отцом покои, открыл глаза, едва в окне забрезжил свет. Он долго провозился в постели, безуспешно пытаясь снова уснуть, и поняв, что сон как рукой сняло, решил не тревожить отца и покинуть душное помещение, где запах перегара смешался с запахом крепкого мужского пота.

Наспех одевшись, княжич прошел в гридницу, в которой пиршествовали вечером. Здесь лишь немногочисленные слуги бесшумно сновали, настороженно поглядывая на чужака.

Долго не раздумывая, юноша вышел на крыльцо. Чужой город в предрассветных сумерках казался мрачным и враждебным. В родном Северомирске строили из белого камня, здесь же серые бревенчатые избы с тесовыми крышами ощерились черными глазницами окон, затянутых мутным бычьим пузырем.

Воздух даже во дворе казался тяжелым и липким. Захотелось взять коня и умчаться за городскую стену. Но рядом с конюшней служанки стирали белье, а юноше не хотелось никому попадаться на глаза, так что, оставив эту затею, он пешком направился к городским воротам.

За крепостной стеной Всеволод наконец вдохнул полной грудью. Незнакомые звуки и запахи окутали его. Высокие травы блестели от росы. Пахло душицей и иван-чаем, а где-то далеко в лесу пел соловей. Оглядевшись, княжич увидел справа на холме капище, огороженное невысоким частоколом. Черные фигуры идолов даже отсюда казались исполинскими. Направившись по дороге, ведущей налево, Всеволод обнаружил овраг, по дну которого протекала неглубокая речушка с ледяными ключами. По берегам росли ивы и черемухи. Занималось утро, и воздух дышал еще сыростью и прохладой, а над водой клубился туман.

Всеволод присел на берегу и долго смотрел на реку, вдыхая незнакомые запахи. Потом, осмотревшись и убедившись, что поблизости никого, скинул одежду и вошел в холодную воду. Река окутала, взбодрила тело, избавила от остатков хмеля. Он поплыл, сильными движениями рассекая воду, потом несколько раз нырнул, чувствуя, как просыпаются мышцы и светлеет голова.

В тени деревьев он не заметил, что солнце уже взошло. Остановился лишь тогда, когда увидел на склоне оврага наблюдающую за ним девушку с большой плетеной корзиной в руках. Всеволод узнал ее: вчера на пиру он невольно обратил внимание на красивую молодую служанку, прислуживающую за столом.

Встретившись взглядом с парнем, девушка смущенно отвернулась. Тогда княжич торопливо вышел из воды и быстро оделся. Он хотел было уйти, но ему так не хотелось возвращаться в духоту и суету княжеских покоев, что он остановился и присел на траву в нескольких шагах от берега. Девушка робко подошла к реке, поставила тяжелую корзину, в которой оказалось постиранное белье и, подобрав подол, вошла по колено в воду. Сильными привычными движениями она стала полоскать белье, отжимать и складывать его обратно в корзину.

Сначала княжич даже не смотрел в ее сторону. Но любопытство взяло верх, и Всеволод, сам не отдавая себе отчета, невольно стал наблюдать, как колышется полная грудь девушки, как промокший подол обнимает ее полные бедра, как солнце играет в светлых волосах. Босая, с растрепавшейся косой она была похожа на берегиню, вышедшую из воды.

Закончив работу, девушка утерла лицо передником и присела на берегу рядом с княжичем. Удивленно подняв глаза, Всеволод неожиданно поймал на себе ее прямой открытый взгляд. Никто из них не понял, как это получилось, но оба вдруг потянулись друг к другу. Его руки оказались на ее полной груди, а губы - на губах девушки. По тому, как уверенно и жадно она целовала его, Всеволод понял, что она была старше и искушенней в любви. Но его, никогда еще не знавшего женщину, это только сильнее распалило. Чувствуя под руками нежное податливое тело, он сошел с ума, жадно впиваясь в распухшие губы.

Когда они оба повалились в траву и его руки уже задирали подол ее платья, сверху неожиданно раздался смех:

- Ух, ты! Смотрите-ка, а княжич-то северомирский и дворовой девкой не побрезговал!

На склоне оврага стояли два младших сына Мирослава и смуглая девочка лет двенадцати – тринадцати. Юноши смеялись в голос.

Всеволод вскочил, поправил кожаный пояс, пригладил рукой растрепавшиеся темные волосы. Девушка уже бежала наверх, подхватив корзину. А княжичи, так же смеясь, спустились с холма и прошли мимо, нарочито толкнув Всеволода.