Нравы цыганского табора не позволяют красавице Савийе стать женой английского аристократа. Светское общество отвернется от мар…
18+Глядя на своего друга, отделенного от него крышкой стола, капитан Коллингтон подумал, что во время пребывания в армии он действительно казался более счастливым и беззаботным, чем в эту минуту.
— Знаешь, в чем дело, Фабиус? — вдруг сказал он. — Тебе надо бы жениться!
— Жениться? — переспросил маркиз, явно изумленный подобной мыслью.
— Тебе уже двадцать семь, — объяснил капитан Коллингтон. — Мы ведь с тобой ровесники. И, по правде говоря, лучшие наши годы миновали. После нас выросло уже целое поколение безбородых юнцов. Они расхватывают богатых невест и считают себя знатоками моды.
— Большинство этих юнцов бросилось бы бежать при первом же звуке выстрела! — презрительно бросил маркиз.
— Ну, это не совсем так! — запротестовал капитан Коллингтон. — И в то же время я должен признать, что большинство из них кажутся довольно незрелыми. Я совершенно уверен, Фабиус: война старит человека.
Маркиз улыбнулся — и при этом его лицо приобрело некое бесшабашное обаяние, казавшееся тем более неожиданным после его обычной серьезности.
— И ты считаешь, что брак был бы для нас наилучшим выходом?
— Я этого не говорил, — возразил Чарльз Коллингтон. — Я просто предложил женитьбу как лекарство от твоей постоянной скуки и недовольства жизнью.
Маркиз запрокинул голову и от души расхохотался.
— По-моему, лекарство будет пострашнее самой болезни! Ты можешь себе представить, каково это: навсегда связать себя с одной-единственной женщиной?
— И в то же время, Фабиус, тебе нужен наследник.
Маркиз внезапно посерьезнел.
— Ты вспомнил о Джетро?
— Да! — подтвердил его друг. — Ты, наверное, знаешь, что он занимал крупные суммы, рассчитывая, что тебя убьют на войне?
— Да, я слышал об этом, — сказал маркиз. — Если мне и нужен был стимул не дать себя продырявить наполеоновским солдатам, то им служила мысль о том, что Джетро готовится поселиться в Рэкстоне в качестве шестого маркиза.
— Согласен: мысль просто невыносимая.
Чарльз Коллингтон допил остававшийся у него в рюмке портвейн, а потом произнес:
— Нечего нам сидеть и весь вечер портить себе настроение разговорами о твоем кузене или ломать голову над тем, как прогнать твою хандру. Чем мы себя развлечем?
Маркиз взглянул на часы, стоявшие на каминной полке.
— Я планировал поехать в оперу к окончанию спектакля. Там есть одна симпатичная блондинка, которую я намеревался пригласить поужинать.
— А, знаю, знаю, — отозвался Чарльз. — Прелестная венка. Пожалуй, она и вправду может прогнать твою скуку — по крайней мере на сегодняшний вечер!
— Потом, может и прогонит, — сказал маркиз. — Но до этого ведь ещё надо вытерпеть разговорчики с этими милыми пташками — вот уж когда время тянется долго! Особенно мне надоели иностранки. Поужинай со мной, Чарльз. У тебя в труппе есть какая-нибудь симпатия?
— Похоже, всех самых привлекательных я уже перебрал, — ответил мужественный капитан. — И тут я с тобой согласен, Фабиус: говорить с ними совершенно не о чем.
Маркиз вздохнул.
— «Вы думать, я милая, да? — передразнил он их ломаный английский. — Вы подарить мне славный брошка? Мне так трудно платить за квартир!» О боже, сколько раз я все это слышал!
— Надо думать, они считают, что тебя легко разжалобить! — рассмеялся Коллингтон. — И в то же время всегда забавно прикидывать, окажутся ли они занимательнее дамы полусвета, с которой ты был накануне, или девицы, с которой развлекался позавчера.
— Знаешь, Чарльз, что с тобой происходит? — заметил маркиз Рэкстон. — Ты становишься настоящим донжуаном! А еще говоришь мне, чтобы я женился и остепенился! А как насчет тебя? У тебя ведь неплохое состояньице, вернее, будет, когда умрет твой отец.
— Но он в свои шестьдесят пять еще здоров и крепок! — отозвался капитан Коллингтон. — А я не собираюсь вешать себе на шею лишние расходы на жену и детей, пока у меня не будет достаточно денег. С тобой-то все совсем иначе!
— Вопрос не в том, достаточно ли для них денег, — возразил маркиз, — а в том, достаточно ли у меня терпения, чтобы их выносить. А это совсем другой вопрос, Чарльз.
Он отодвинулся от стола и встал.
— Ну, пора отправляться, и будем надеяться, что этот вечер прогонит грустные мысли, будто мы становимся слишком стары, чтобы получать удовольствие от вертушек из кордебалета.
— Твоя проблема в том, — сказал его приятель, тоже поднимаясь из-за стола, — что ты слишком мало пьешь!
— Знаю, — согласился маркиз. — И, возможно, это еще один признак того, что я старею. Теперь мне уже не очень нравится, когда по утрам у меня раскалывается голова.
— Да, мы с тобой — два старых инвалида, ветераны боевых кампаний той войны, которую большинство старается забыть, — торжественно объявил капитан Коллингтон. — Давай по дороге в оперу заглянем в «Уайт-клуб» и посмотрим, не найдутся ли там ветераны армии Веллингтона, разделяющие наши ощущения.
— Недурная мысль, — согласился маркиз.
В холле особняка маркиза, располагавшегося на Беркли-сквер, приятелей ожидали дворецкий и четыре лакея.