Читаем Тьма перед рассветом полностью

Почти? Внезапно он понял, что действительно чувствует это. Его дикий псионический талант действительно связал его с воином-эльфом, и Джедра ощущал боль другого мужчины. Он поторопился разорвать контакт. В это же мгновение эльф отдернул руку назад, как если бы боль полностью ударила в его собственное сознание, и другие эльфы засмеялись. К счастью никто - даже сам воин - не заподозрили Джедру в этом маленьком недоразумении. Но сам Джедра поклялся себе, что будет внимательнее глядеть за своим талантом. Совсем недавно он узнал, что обладает таким странным талантом, что у него есть псионические способности, и он все еще учился управлять ими. Он легко может поиметь кучу неприятностей, если не будет осторожен.

Ветер задул опять, и аромат жарившегося мяса поплыл над дюной. Желудок Кайаны громко заурчал. Она улыбнулась и постучала себя по голой коже между набедренной и грудной повязками. - Я могла бы с большой пользой использовать несколько кусочков этого, - сказала она.

Джедра кивнул. - И я тоже. Порция похлебки, которую они давали нам в фургоне, была даже меньше, чем та, к которой я привык на улицах Урика.

- Она была намного меньше того, что получает помошник темплара, - сказала Кайана, в ее голосе промелькнула нотка печали. Ее бывшая жизнь сгорела в языках пламени, вроде того, что пылало прямо перед ней. Рожденная в доме аристократов, она стала целителем-псиоником для темпларов, завидное положение, и оставалась там, пока не пересекла дорогу кому-то, обладающему властью. В результате однажды ночью она обнаружила, что находится в фургоне для перевозки рабов по дороге в Тир. Эльфы спасли ее от такой судьбы, но теперь она не могла есть хорошую пищу каждый день, жить в роскошных аппартаментах недалеко от дворца короля-волшебника и помогать управлять целым городом.

Жизнь Джедры тоже изменилась, но не до такой степени. Он был одним из бесчисленного количества мелких разбойников и попрошаек на улицах Урика, и ему всегда удавалось украсть достаточно, чтобы заплатить за еду и кров на ночь. Здесь, в пустыне, они оба были напуганы и опасались буквально всего, а ведь настоящая ночь еще не началась.

Вставая, он сказал. - Я думаю, что мы должны принять щедрое предложение эльфов до того, как они забудут о нем.

Кайана схватилась за его руку и с трудом поднялась на ноги. - Да, - сказала она стряхивая песок со своей набедренной повязки. - Я думаю, что вечеринка с дикими эльфами все-таки лучше голодной смерти.

Они спустились с песчаного откоса, одной рукой держа руку товарища, а другой держась за дюну. Да, подумал Джедра, очевидно мы не слишком приспособлены к путешествиям в пустыне. Песок опасно сыпался из-под их ног, набивался в сандалии и царапал ступни, так что Кайана просто поползла вниз. Наконец они очутились на земле.

Осторожно они присоединились к пиршеству. Они видели, как эльфы отгоняли прочь других выживших из каравана, когда те приближались слишком близко. И даже с приглашением они не были уверены, что их примут и дадут наесться. Они не зря опасались; эльфы подозрительно поглядели на них и зашептались на своем родном языке, потом три воина - один с мечом и двое с длинными луками - вышли вперед чтобы не дать им подойти поближе. Но прежде, чем воины подошли к ним, Галар, тот самый эльф, который был рабом вместе с ними, бросился им навстречу и, схватив их за руки, сказал на общем языке, - Ага, мои друзья, наконец-то вы решили присоединиться к нашему празднику!

- Мы не хотели вам мешать, - дипломатично отозвался Джедра, - но запах еды победил нас.

- Мешать! Невозможно! - Галар нарочно говорил очень громко, чтобы все расслышали. - Он так затряс головой, что его красновато-белые волосы упали на глаза, и ему пришлось еще раз тряхнуть головой, убирая их. - Именно ты привел племя к нам и именно ты сражался с рабовладельцем в псионическом поединке. Без твоего псионического таланта я по-прежнему был бы рабом, еще на один день ближе к Тиру, а Джура-Дай все еще искали бы чем утолить свою жажду мести. Ты никак не можешь помешать нашему празднику, так как он устроен в твою честь. - Он ухватил покрепче руку Кайаны и привел ее в центр толпы эльфов, громко крича, - Дайте мне показать нашим друзьям знаменитов гостепреимство Джура-Дай. Пинта нашего лучшего меда для каждого из них и лучший кусок жаркого. И если в конце праздника мы не услышим песню, прославляющую их подвиги, я сам насажу голову барда на пику!

Энтузиазм Галара передался всем остальным эльфам - за исключением барда, чьи глаза вылезли из орбит, когда он осознал, что должен сочинить бравую песню или стать предметом насмешки для всего пьяного племени. Джедра взглянул на него и пожал плечами, молчаливо извиняясь за причиненное неудобство, но бард не успокоился.