Читаем Страхослов полностью

Но помните: прочтете их – и пути назад уже не будет. Они впечатаются в вашу память навсегда, коварные страхи медленно опутают ваше бессознательное, обовьют его своими леденящими щупальцами, и тогда вы тоже постигнете истинное значение ужаса.

Но тогда, друг мой, может быть уже слишком поздно для нас обоих…

БЕЗЛИ́КИЙ[17], безликая, безликое (книжн. поэт.). Лишенный индивидуальности, характерных признаков (собств. не имеющий лика, лица).

Ближайшая этимология: лик род. п. – а облик, прили́к м., прили́ка ж. «приличие, манеры», слик «сравнение», (сюда же лицо́), укр. лик «изображение, икона», русск. – цслав. ликъ, ст. – слав. лице, греч. πρόσωπον, болг. лик «картина; цвет лица», сербохорв. лик, род. п. лика «лицо, форма, образ», словен. lik «фигура, образ, изображение», чеш. líce «щека, лицо», польск. lice «щека, лицо», в. – луж., н. – луж. lico «щека». Родственно ирл. lecco «щека», нов. – ирл. leaca – то же, др. – прусск. laygnan – то же (вместо *laiknan).

Синонимы: безгласный, безличный, безымянный.

Пример: Безликая тень, всегда поджидающая тебя, когда ты входишь в диковинный старинный дом твоей памяти…

Джоанн Харрис известна читателям в первую очередь как автор международного бестселлера «Шоколад», по которому был снят фильм, номинировавшийся на премию «Оскар». С тех пор, как в 1989 году вышла ее первая книга, Джоанн Харрис опубликовала десяток романов, включая «Проповедь Локи» – фэнтези для взрослых, основывающееся на древнескандинавской мифологии. Ее рассказ «Одиночество путешественника во времени на длинные дистанции» недавно был включен в антологию «Доктор Кто: путешествия во времени»[18].

Я помню это место. Я уже бывал здесь. Давным-давно, когда я был ребенком, когда мне было шесть лет, я уже видел эту стену, этот порог. Это стена церкви, и тропинка к ней вьется в зарослях лаванды, и колоколенка на церкви совсем маленькая. И дверь эту я когда-то видел: белая дверь, окованная черным железом, без звонка, без колотушки. Прорези для писем в двери тоже нет, может быть потому, что никто не живет в этом доме, а может быть потому, что так внешний мир не сможет проникнуть за эту дверь. Дверь безлика, за ней пусто. Внутри ничего не происходит.

За лужайкой в стороне от этой двери виднеется ограда церковного двора. Сегодня ворота открыты, и я могу заглянуть внутрь. У ворот растет тис, а за ним зеленеет лужайка и в обрамлении подснежников, примул и крокусов высятся надгробия.

Могильные плиты безлики, как и та дверь. Время и ветра стерли с них надписи, вознаградив их за терпение россыпями золотистого и серебристого лишайника, – золото и серебро, как награды на соревнованиях, словно за смерть можно обрести награду, первое место, второе место. Помню, я пытался когда-то разобрать, что же написано на этих могилах, давным-давно, когда был еще ребенком. Я стоял на коленях в прогретой солнцем траве и водил по плите кончиком пальца, нащупывая неровности. Вот эта немного напоминает букву «а», а эти похожи на цифры «1» и «6» – 16. А может быть, это просто следы червей-камнеедов, лениво переползавших от слова к слову и вносивших неразбериху в высеченные на камне факты.

«Червей-камнеедов не бывает», – вспомнились мне слова дедушки.

Но они бывают. Я знаю, что бывают, как знаю, что бывают Мелочи. Потому что я их видел. Я всегда их видел. В последнее время они попадаются мне на глаза все реже, но в год, когда умерла мама, исчезла из этого мира, как исчезают слова, написанные мелом на доске, когда их стирают, в тот самый год Мелочи кишели вокруг, они были повсюду: сидели на церковной стене, суетились на лужайке, подмигивали мне, кружа в воздухе, прятались за диваном и тянули ко мне лапы – или то были пальцы? – стоило только отвернуться.

Вот что случилось со мной в тот год, год, когда мне исполнилось шесть лет. В то время я не знал, что изменилось, и не понимал, как долго это продлится. Только потом они сказали мне правду: мама погибла в аварии, папа остался дома, а меня отправляют к дедушке и бабушке в Оксфордшир, с глаз долой.

Но в то время я знал только, что все почему-то передают мне подарки, хотя Пасха только миновала и до моего дня рождения было еще далеко. Еще меня почему-то забрали из школы, хотя до конца учебы оставалось три дня. И я заметил, что когда я спрашиваю о маме, все говорят что-то свое: мол, она теперь с ангелами, или отправилась в путешествие, или устала и ей нужно отдохнуть.