Читаем Сталин полностью

Сейчас, в 80-е годы, когда проснулся невиданный интерес к подлинным страницам отечественной истории, общество оказалось серьезно расколотым по вопросу оценки роли Сталина. Но если вдуматься, то не Сталин сейчас находится в фокусе исторического интереса. Просто Сталин символизирует все то, что уценено историей. В центре интереса – наши судьбы, наша боль, горестное недоумение: как могло появиться и существовать то, что мы называем сегодня сталинизмом. И если бы понадобилось выразить отношение людей к этой личности с помощью эпитафии, то, думаю, их было бы множество. На одном полюсе можно было бы выбить примерно такую: «Ошибки твои известны. Заслуги твои бесспорны». На противоположном: «Преступлениям твоим нет прощения. Тяжек груз твоего «наследия». По мере высвечивания истиной сложнейшей диалектики прожитых лет, получения возможности без шор взглянуть в глаза прошлому, нынешняя «расколотость» общественного мнения будет постепенно исчезать. Нет, не в направлении формирования некоей «средней» позиции, а в русле максимального постижения истины. Истина не должна быть роскошью. Когда она станет нашей интеллектуальной сутью, то не останется места дуализму и во взглядах на феномен Сталина.

История многократно доказала, что попытки людей еще при жизни сооружать себе памятники бесплодны, эфемерны, призрачны. Право истории на то, в «каком свете» сохранить память о той или иной личности, – абсолютно. Еще Г.В. Плеханов в своей блестящей работе «К вопросу о роли личности в истории» убедительно показал диалектическую зависимость исторической оценки человека от его реального вклада в общественное развитие. Но из этого, конечно, не следует, что лишь исторические личности оставляют свои следы на пыльных ступенях пирамиды прогресса. История – не просто чередование эпох и времен. Это и бесконечная галерея исторических портретов людей, прошедших по земле. Не все они равноценны, равнозначны, но каждый из них занимает свое место. Правда, не всем и не всегда они видны для обозрения. Об этом особо следует сказать и потому, что на протяжении целых десятилетий наша отечественная история выглядела «обезлюдевшей», как полуночная улица. Многие исторические персонажи, события, факты, процессы как бы подпадали под действие древнего «Закона об осуждении памяти». Но такое умолчание рано или поздно напоминает о себе громким, а то и яростным криком.

Сегодня идет не только мучительный процесс демонтажа тоталитарной системы и создания демократического общества, но и восстановления прошлого. И, пожалуй, в начале этого процесса интеллектуальным и эмоциональным эпицентром общественного интереса к прошлому стала фигура Сталина. И хвалы и хулы на его долю выпало столько, что хватило бы на целый легион исторических деятелей. Но постепенно откровенных апологетов диктатора остается все меньше и меньше.

«Путешествие» в будущее – трудно, зыбко. Путешествие в прошлое – не легче. Это всегда, как метко заметил Л. Фейербах, – «укол в сердце», тревожащий, волнующий. Всматриваясь в расплывающиеся образы прошлого, мы видим, что Сталин – одна из самых кровавых личностей в истории. Такие люди, хотим мы того или нет, принадлежат не только прошлому, но и настоящему и будущему. Их судьба вечная мировоззренческая пища для размышлений о бытии, времени и совести. Один из выводов, напрашивающихся уже в начале исследования о Сталине, заключается в том, что жизнь этого человека, как в фокусе, высвечивает сложнейшую диалектику своего времени. История не бывает без зигзагов. Появление такого человека, как Сталин, во главе партии, а фактически и народа, завершило процесс сползания победившей русской революции на рельсы бюрократического тоталитаризма.

Партия, потеряв Ленина в критический момент исторического выбора путей и методов социалистического строительства, попала в полосу ожесточенной междоусобной борьбы. «Ленинская гвардия», выдвинув нового вождя, оказалась не на высоте, не разглядев в Сталине человека, опасного для еще не окрепшего народовластия. А это привело к тому, что диктатура пролетариата все больше оборачивалась только стороной карательной. Сегодня мы знаем, что Сталин не был бы тем Сталиным, портрет которого автор попытается написать, если бы он не использовал насилие как важнейший инструмент для достижения политических целей. Насилие фактически стало одним из решающих средств реализации социально-экономических планов и программ. Такой поворот в политическом курсе, начатый еще в начале 20-х годов и особенно рельефно проявившийся после XVII съезда партии, повлек за собой полосу горьких лет, окончательно и трагически погубивших революционную идею создания справедливого социалистического общества. Не случайно поэтому оценки личности Сталина претерпели кардинальные изменения по мере высвечивания истиной исторической правды. Приведу для начала две выдержки.