Читаем Смертельный груз полностью

Он поспел как раз вовремя, потому что крышки люков носового трюма, в котором перевозились бочки, успели открыть и начали убирать в сторону. Дожидаясь окончания этой процедуры, Броутон встал на верхней палубе у капитанского мостика и осмотрелся.

В этом же заливе временно нашли пристанище еще несколько пароходов. Сразу позади кормы «Снегиря» возвышался округлый нос «Дрозда» – самого крупного судна их компании, которое уже сегодня днем отплывало в Ла-Корунью и в Виго. Напротив причалил транспорт судоходной фирмы «Клайд», тоже отправлявшийся в рейс сегодня, но только в Белфаст и в Глазго – из его трубы в безоблачное небо лениво поднимался черный дымок. Рядом стоял «Арктур», принадлежавший основным конкурентам «ОКП» – судовладельцам Бэбкоку и Миллману. Его капитан носил прозвище Черный Мак для отличия от другого капитана из той же компании с одинаковой фамилией Мактавиш, который командовал на «Сириусе» и за цвет волос получил прозвище Рыжий Мак. Для Броутона все эти суда были частью таинственного и недостижимого мира морской романтики. Он не мог бесстрастно наблюдать, как они выходят из гавани, испытывая мучительное желание тоже отправиться в Копенгаген, Бордо, Лиссабон, Специю или в любое другое место со столь же сладкозвучным названием.

Как только первый люк полностью открылся, Броутон спустился в трюм, вооруженный карандашом и блокнотом, после чего разгрузка началась. Бочки крепили по четыре с помощью крепких канатных строп. Когда очередные четыре бочки переносили на пирс, клерк делал пометку в блокноте, чтобы потом сверить свои записи с цифрами в счетах-фактурах.

Работа спорилась, грузчики напрягали мышцы, подкатывая тяжелые бочки к месту, куда опускались стропы. Постепенно пространство под люком и вокруг очистилось, а грузы приходилось теперь катить из более отдаленных частей трюма.

Предыдущие две связки бочек только что переместили на пирс, и Броутон как раз обернулся, чтобы осмотреть на следующую, когда неожиданно раздался крик:

– Эй, осторожнее там! Берегитесь!

Он почувствовал, как чьи-то руки грубо схватили его и оттащили назад. Броутон успел обернуться и увидел, как эту связку развернуло, бочки вывалились из строп и с грохотом упали на дно трюма. К счастью, их успели приподнять всего на три или четыре фута, но они все равно были достаточно тяжелые, чтобы рухнуть с оглушительным шумом. Две нижние оказались слегка повреждены, и между досками стало сочиться вино. Падение верхних бочек смягчилось, и они почти не пострадали, как и грузчики, которые успели отскочить. Никто из людей не получил ни царапины.

– Ну-ка, парни, быстрее переверните бочки, – скомандовал бригадир, изучив понесенный ущерб, – пока из них все вино не вытекло.

Две давших течь бочки быстро переставили так, чтобы пострадавшая часть оказалась вверху, и отодвинули в сторонку, собираясь временно залатать. Третья бочка была совершенно целой, но вот четвертая не избежала последствий падения.

Четвертая бочка даже внешне отличалась от всех остальных, и Броутон пометил ее в блокноте как не относившуюся к грузу, предназначенному для фирмы «Нортон и Бэнкс». Она была крепче и более добротно сделана, выкрашена под цвет светлого дуба и покрыта лаком. Кроме того, сразу стало очевидно, что перевозили в ней не вино, потому что первым делом бросилась в глаза кучка опилок, высыпавшаяся из трещины.

– Странно выглядит это бочка. Вы когда-нибудь видели похожую? – обратился Броутон к бригадиру и мастеру погрузочно-разгрузочных работ «ОКП» Харкнессу. Тот вовремя оттащил клерка в сторону от опасного места при падении груза. Это был высокий мужчина крепкого телосложения с четко очерченными скулами, с квадратным подбородком и песочного оттенка усами. Броутон знал его уже довольно давно и ценил как человека неглупого и умелого, хорошо справлявшегося со своей работой.

– Никогда не видал ничего похожего, – ответил Харкнесс. – Скажу вам больше, сэр: эту тару будто бы нарочно сработали так, чтобы она выдержала самое неаккуратное обращение.

– Похоже на то. Откатите ее в сторону и переверните стоймя, чтобы стало видно, серьезны ли повреждения.

Харкнесс уперся в бочку и не без труда перекатил ее ближе к борту судна, где она уже не могла помешать разгрузке, но стоило попытаться поставить бочку вертикально, как выяснилось, что одному ему не справиться.

– Видать, внутри не только опилки, – сказал он. – Тяжелее бочки мне не встречалось. Сдается, что это из-за ее непомерной тяжести нарушилось равновесие всей связки, и та сорвалась со строп.

Харкнесс подозвал помощника, чтобы вместе с ним привести бочку в стоячее положение. Затем Броутон попросил бригадира временно заняться подсчетами, пока он сам задержится на некоторое время для осмотра трещины.

Пока он шел несколько ярдов, возвращаясь к мастеру, его взгляд упал на горсть высыпавшихся опилок, и внимание привлек блеснувший среди них предмет. Можно только представить его изумление: это был соверен!

Броутон украдкой посмотрел по сторонам. Из всех присутствовавших при разгрузке людей только Харкнесс заметил его находку.