Читаем Слои (СИ) полностью

   А это Сережа. Почти не говорит, но уж если скажет... Мне про зонтик напомнил - и правда, быть бы мне с пневмонией, если б не он. Я на это дело скор. Его родители рассказывали, что смерть деда он за полгода предсказал, а потом по кошке плакал за неделю до того, как ее камаз переехал. Он даже свое участие в проекте предсказал, уговорил родителей отдать его "без слез и паники".

   А вон там, в шариках, весь потный уже - он тут самый маленький - это Паша. Вроде лечить умеет, но пока случая проверить не было. У него бабка знахарка, но я пока на его счет не уверен.

   - А это кто? Вон, на стульчике один, - указала я на долговязого для своего возраста, вихрастого мальчишку. Он сидел на стуле ровно-ровно, будто палку проглотил, руки на коленках, выражение лица отсутствующее. И в стенку смотрит без отрыва.

   - Это Миша. Он говорит, что видит слои. По-моему, он просто в своих фантазиях застрял. Лишний, короче, отправлю его к родителям обратно, скорей всего. Какой прок от фантазий и слоев?

   Я кивнула: действительно, какой прок от слоев?..

   - Ну ладно, мне тут еще кое-что подготовить пока надо, а ты можешь к ним зайти. Пообщаешься. Для отчетов это тоже нужно, наверное. Главное, не бойся. С ними, как со зверями, - почуют твой страх и пиши пропало.

   - Разорвут, что ли? - невесело усмехнулась я, уже взявшись за ручку двери.

   - Да нет, - фыркнул Лешка. - Задавят авторитетом!

   Ну что ж, не бояться так не бояться. И думать только хорошее, вдруг кто-то тут мысли читает?

   Я вошла и дети разом повернули свои взлохмаченные головки ко мне. В глазах - интерес и настороженность. Только мальчик, созерцающий стенку, остался сидеть неподвижно.

   - Привет, - старательно улыбаясь, сказала я и помахала обеими руками. Часть детей тут же отвернулись с явным презрением на лицах. Да уж, не умею я ладить с маленькими - говорят, пока своих не заведешь, не научишься.

   - Привет, - недружно ответили мне некоторые. Девочка в клетчатом платье неуверенно подошла поближе и замерла, заложив руки за спину.

   - Я познакомиться, - честно призналась я, не зная, что говорить дальше. - Я Света.

   - А я Лена, - с готовностью ответила девочка в клетчатом платье. - А это Саша, Вера, Катя, Алёша, Сережа...

   Она поочередно тыкала маленьким пальчиком и быстро перечисляла имена, а я натужено старалась запомнить. Еще трое, заинтересовавшись, подошли к нам.

   - Я буду писать про вас книжку, - сообщила я. - Алексей Михайлович считает, что люди должны знать своих героев в лицо.

   - Герои - это Алексей Михайлович? - спросила Лена, и в ее голосе мне послышался сарказм.

   - Вообще-то, вы. Пока вы маленькие герои, но Алексей Михайлович хочет помочь вам стать большими героями.

   Мальчик, которого Лена назвала Сашей, хихикнул, а Алёша ответил:

   - Мы и так станем большими, без помощи.

   Резонно.

   Разговор не клеился, и дети быстро разбежались по своим пони и качелькам. Я уже собралась выходить, как увидела Мишу - он все так же сидел один на стуле, лицом к стене, одинокий и тоскливо неподвижный. Лишний, как сказал Лешка.

   - Привет, - я подошла к нему. - Что показывают?

   Он повернул голову и смерил взглядом огромных карих глаз.

   - Я смотрю слои, - ответил он.

   - Что такое слои?

   Он долго не отвечал, будто забыв о моем присутствии. Видимо, стена его интересовала больше.

   - Рабочие сначала хотели покрасить стены в голубой, - вдруг сообщил он. - Но месяц назад передумали и покрасили в белый. Они принимали решение и стало два слоя. В одном слое стена голубая, а в другом - белая.

   - Перекрасили, то есть?

   - Нет, - помотал он головой и снова заглянул мне в лицо своими шоколадными глазищами. - Стена белая сразу. Но в другом слое - голубая.

   Я пожала плечами.

   - В этом слое вы есть, а в другом - нет. Потому что ваши родители захотели вас не рожать. А еще в другом слое вас нет потому, что вы в пять лет не подождали маму и попали под машину. А еще в другом - вы сочиняете книжки, потому что решились в две тысячи восьмом году отправить рукопись издателю.

   Он замолчал. Я медленно опустилась на корточки рядом. Я ведь и правда мечтала когда-то писать - рассказы, романы, а не отчеты строчить вслед за Лешкой. Мечтала издаваться большим тиражом, мечтала подписывать собственные книжки читателям. И почти отправила рукопись - в две тысячи восьмом году. Но не решилась. Зачем? Все и без меня давно написано... Значит, не все..?

   Из детской комнаты я выходила в чувствах еще более странных, чем когда входила. Слои? Или просто детская болтовня, фантазии?