Читаем Русский угол Оклахомы полностью

Поэтому Крису и не хотелось появляться в тех местах, где прошла его веселая молодость, в цветущих и бурлящих городах с каменными многоэтажными отелями, банками и игорными домами. Он давно покончил со своим прошлым, но это не станешь доказывать каждому встречному помощнику шерифа. Он не знал, что стало с его прежними компаньонами, и не хотел этого знать. Они с Винном никогда бы не узнали о судьбе Лысого Мака, если б не услышали разговор двух случайных попутчиков, когда пересекали Рио-Гранде. Правда, теперь Лысого Мака называли иначе — теперь он звался «шериф Маккарти». Слухи о его методах борьбы с преступниками докатились до самой границы. Шериф Маккарти, грозный и неустрашимый, охранял шахту где-то на стыке Колорадо, Канзаса и Оклахомы, и авторитет его был настолько велик, что шахтерскому поселку присвоили название, которое выбрал сам Лысый Мак. И разве мог Крис не навестить место, которое отныне называлось Крофорд-Сити?

Винн чувствовал, что Крис рад за своего приятеля и даже, возможно, немного завидует ему. Рано или поздно у каждого наступает время, когда хочется остановиться, когда новые края уже не манят с прежней силой, когда надоедает просыпаться каждый день в другом месте. «Встать на якорь», «пустить корни» — эти выражения уже не казались им смешными. И попутный ветер уже не подталкивал их в спину, а, наоборот, приносил с собой запах оставленного крова и словно звал вернуться… «Может быть, шериф Маккарти возьмет нас к себе в помощники? — посмеивался Крис. — В Оклахоме меня никто не знает». «В Оклахоме как раз и собираются люди, которые надеются, что о них тут никто не знает», — говорил Винн.

Он и сам давно уже искал место, где можно было бы не опасаться встречи с кем-то из старых знакомых. Винн старался держаться подальше от зданий, над которыми развевался государственный флаг: там обычно обретались его бывшие однополчане. Лейтенант кавалерии Винсент Крокет ходил под этим флагом в атаку на восставшие индейские деревни Южной Дакоты. Нельзя сказать, чтобы это занятие ему очень нравилось, но он считал, что должен исполнить свой долг. Однажды вечером его назначили командиром расстрельного взвода, чтобы наутро казнить пленных: слишком хлопотно было таскать их за собой. У Винна было всего лишь два часа на размышление, и, поразмыслив, он решил, что государство нанимало его как солдата, а не как палача. Нарушение условий контракта ведет к его расторжению. Ночью Винн выпустил пленных индейцев и бежал из расположения полка, прихватив с собой изрядный груз оружия. Мятежные шайены2 приняли его к себе, и он провел среди них, наверно, самую удивительную часть своей жизни. Впрочем, бегство одного дезертира не могло ослабить армию, и «Черные Бизоны»3 в конце концов подавили восстание шайенов. Винн не участвовал в боях, и даже в последний бой индейцы не взяли его с собой. С тех пор он и бродил по Западу, держась на безопасном расстоянии от армейских форпостов.

«Нет, я в помощники шерифа не пойду. Слишком заметная должность. Давай лучше доберемся до большого города. Бостон или Нью-Йорк. Там можно спрятаться в толпе, — говорил Винн. — А в дикой пустыне и укрыться негде, и заняться нечем». — «Дикая пустыня? Ты будешь удивлен, когда мы переберемся через горы. Там ты увидишь настоящую прерию, с травами в человеческий рост, со стадами бизонов, с целыми морями цветов». — «Ты там бывал?» — «Нет, но я знаю Мака. Он всегда мечтал поселиться в настоящей прерии».

Так, беспечно переговариваясь, они неспешно скакали по сухому руслу. Путь их лежал в стороне от наезженных дорог, потому что Винн и Крис предпочитали движение по прямой линии. Арабская кобыла Криса и мерин Винна, которого он звал Бронко, были привычны к бездорожью. Для опытных и осторожных путников нет ничего сложного в том, чтобы быстро пересечь индейские земли, особенно если повезет.

Похоже, что им не повезло.

Когда ветер донес до них запахи поднятой пыли, дыма и паленой шерсти, оба решили, что где-то впереди — ранчо, где клеймят молодых бычков. Двигаясь между высокими берегами по дну пересохшей реки, они не могли видеть его, но при этом и сами оставались вне поля зрения обитателей ранчо, и это их вполне устраивало.

Они обогнули выступающий обрыв — и встали. Встреча оказалась неожиданной не только для них.