Читаем Румпельштильцхен полностью

Мой компаньон Фрэнк говорит, что Калуса очень даже подходящее место, чтобы жить здесь постоянно, особенно если мужчина только-только развелся и неожиданно ощутил себя свободным, как вольный ветер. Сам же Фрэнк переселился сюда из Нью-Йорка (хуже этого ничего и быть не может!), а поэтому для него подобное признание можно счесть потрясающе великодушным. А сводились все его намеки конечно же к огромному числу женщин: вдов, разведенных, а также все тех же уже ранее упомянутых малолетних прелестниц, — заполонивших все самые роскошные пляжи Калусы в поисках утешение, каким на некотором этапе им и служили солнечные лучи, и все они — опять же по утверждению Фрэнка — уже вполне созрели для того, чтобы ими кто-нибудь овладел. Но вот чего мне бы больше всего не хотелось, так это связываться с этими едва достигшими брачного возраста девятнадцатилетними малолетками; только при одной мысли об этом меня просто оторопь берет. О чем с ними поговорить после этого? О последнем альбоме Флитвуда Мака? Что же касается другой крайности, этих туго утягивающих талию и подсинивающих седые волосы шестидесяти-семидесятилетних вдовушек, то должен признаться, что они тоже мало волнуют меня, мужчину средних лет. Да, именно средних лет. По моим собственным расчетам я думаю, что скорее всего мне удастся дожить лет так до семидесяти-семидесяти пяти (ведь большинство женщин становятся вдовами примерно в этом возрасте), а тридцать семь — это как раз ровно половина от семидесяти четырех, так что вот вам и результат. А вот разведенные дамы — это совсем другое дело! За последние несколько месяцев я на собственном опыте убедился, что именно эта категория представляет самый широкий выбор относительно желаемой комплекции, размеров и цвета волос, а еще я заметил, что больше всего разведенных женщин приходится на возрастной промежуток между двадцати шестью и тридцати пятью годами, как раз то, что как нельзя лучше подходить для мужчины моего возраста. Фрэнк со всей присущей ему фанатичной уверенностью, на какую могут быть способны только нью-йоркцы, твердит о том, что на самом деле нам с ним не везет только в том, что большая их часть приезжает сюда из штатов Среднего Запада. А все это оттого, что если взять и провести на карте от города Колумбус, штат Огайо, прямую линию, ориентированную строго на юг, то линия эта пройдет как раз через самый центр нашей Калусы. А Фрэнк говорит, что Калуса это своего рода Мичиган, но только на побережье Мексиканского залива. Что ж, может быть он и прав.

По восточному берегу залива Калусы проходит 41-е шоссе, более известное всем под названием «ТаМайами-Трейл». Фрэнк считает, что это название произошло от небрежно-просторечного произнесения английского «ту Майами», то есть «дорога на Майами». И может быть здесь он тоже прав; если ехать по 41-му шоссе в южном направлении, то через некоторое время оно выведет как раз на Элигейтор-Эли, который затем пересекает весь полуостров Флорида непосредственно до восточного побережья штата. От материкового побережья в море уходят пять отмелей, пять рифов, но только три из них идут параллельно побережью материка с севера на юг — Стоун Крэб, Сабал и Виспер. Рифы Фламинго и Люси образуют огромные ступени, поднимающиеся из воды, соединяя материк сначала с рифом Сабал, затем со Стоун Крэб, на котором и находится совсем недавно здесь открытый ресторан, в зале которого пела Виктория Миллер.

Выдавшийся тогда январский вечер был нехарактерен для Калусы. И хотя прибывающим сюда туристам постоянно обещали именно такую погоду, но сбывались подобные обещания нечасто. За все долгие зимние месяцы средняя температура воздуха для Калусы равна 62 градусам по Фаренгейту, или плюс 17 по Цельсию, но это может означать только то, что дневная температура здесь доходить где-нибудь до пятидесяти с небольшим градусов, а это слишком холодно для того, чтобы плавать в океане или в бассейне без подогрева, а ночью она может упасть градусов до тридцати, из-за чего тем, кто занимается здесь выращиванием цитрусовых приходится в спешном порядке разводить костры под деревьями. Но в тот день погода была поистине замечательная: в безоблачном голубом небе ослепительно ярко светило солнце, и было очень тепло — градусов около восьмидесяти, не меньше. Когда вечером того же дня я припарковывал машину на стоянке за рестораном, с залива то и дело налетал нежный ароматный ветерок, и легкое облачко на мгновение было закрыло собой диск луны в небе; а затем чернеющая под ногами земля снова была неожиданно залита серебристым светом. Откуда-то издалека доносились звуки фортепиано. Я направился туда, где звучала музыка.