Читаем Роковая строка Памеджаи полностью

И вот сейчас в глубине святилища, на расстоянии в сто двадцать локтей от входа, высятся четыре статуи бессмертных богов, и каждый день на рассвете солнечный луч проникает вглубь, в самое сердце горы, и озаряет изображение Рамсеса. Божественный фараон предстает в образе Осириса. Так бывает каждое утро на рассвете. А в дни великих молебствий лучи восходящего солнца выхватывают из кромешной тьмы трех бессмертных богов, оставляя во тьме лишь статую владыки царства мертвых Птаха.

Интересно, как узнал великий жрец, что солнечный луч проникнет в глубину пещерного храма и озарит лица богов? Кто ему об этом сказал? И кто научил людей делать это великое чудо?

Памеджаи отлично помнил тот день, много лет назад, когда сюда, к пустынным скалам, были пригнаны толпы рабов. Он помнил, как мертвая тишина и безмолвие пустынного берега были разбужены звоном кирки и молота. И по мере того как вынимали куски камня, и по мере того, как вырисовывались стены святилища, все неискушенные с удивлением увидели, что красная скала имеет множество оттенков, в зависимости от того, как освещает ее солнце. На рассвете она была совершенно розовой. Днем она выглядела ярко-красной. А к вечеру – лиловой. Казалось, что происходит какое-то волшебное превращение. Но истину знал только верховный жрец, который задумал этот храм. И Памеджаи казалось, что мудрость жреца ведет кирку и резец. Иначе как бы все это свершилось?

Долго, очень долго трудились люди, прежде чем были готовы гладкие стены, на которых можно было высекать священные изображения фараона и строки, повествующие о великой битве на реке Оронт.

Тогда Памеджаи, ученик старого искусного камнереза Пао, начал небывалую для него великую работу. Памеджаи было поручено изобразить фараона Рамсеса во время битвы, когда его мужество и бесстрашие было видно всему войску. Работая резцом, Памеджаи должен был показать на стене святилища фараона на колеснице, несущейся навстречу врагам, с натянутым луком. Царь бесстрашно взирал на ощетинившихся хеттов, и резчику надо было сделать его изображение так, чтобы его величество Рамсес словно бы увидел свое отражение таким, каким оно было в тот великий час.

Тогда еще был жив искусный камнерез Пао. Это он научил его, Памеджаи, удивительному мастерству. Пао был прислан из священных Фив. С ним было немного умелых людей. Но зато ему дали много молодых здоровых юношей с крайнего юга страны Куш, соотечественников Памеджаи. Пао каждому показал, что делать, и зорко следил за работой. Его помощники, словно тени, следовали за каждым из молодых и помогали им то словом, то плетью, то пинком. Но далеко не все овладели резцом. И худо было неумелым. Их погнали в каменоломни. А вот ему, Памеджаи, повезло. Пао его похвалил.

И каждый раз, давая новую работу, Пао показывал, как ее делать, объяснял, где таится удача и где подстерегает зло. Вначале Памеджаи высекал колонны, подпорки, обелиски. Потом из рук его выходили нарядные вазы и головы львов. Не скоро ему доверили великую работу, но такой день настал. После многих хороших и славных работ Пао сказал, что доверит ему, Памеджаи, дело, которое должен был бы выполнить сам. Нужно было изобразить на стене самого земного бога. Но не красками, а резцом.

Никто не знает, как билось сердце Памеджаи, как дрожали руки, когда он выбивал на твердой стене первые борозды, первые линии, из которых потом сложилось священное изображение. И когда перед ним возникла голова великого фараона, он, раб Памеджаи, доверился своим рукам, как доверяются богу, и руки послушно все сотворили.

И вот на стене ожил облик Рамсеса, и стало видно, как он обвязал вожжи вокруг пояса, чтобы свободнее владеть руками в бою. Воевал он бесстрашно, и надо было показать, как бегут от него враги. Только он, Памеджаи, знает, сколько долгих дней провел он у этой стены и как страшился этой работы. Больше всего, как он помнит, ему помогло доброе слово Пао. Этот искуснейший из искусных ни разу не похвалил ни одного из тех, кого знал Памеджаи. Он без жалости послал их грузить камни, под тяжестью которых многие свалились и уже никогда не поднялись. А вот ему он подарил доброе слово, и оно так помогло Памеджаи, что работать вдруг стало легко и хорошо. Когда ему пришлось показать, как пастух в страхе угонял свое стадо, он принялся за это дело с особенной любовью и знанием. И не только потому, что уже многое умел, а потому, что вдруг очень хорошо представил себе своего отца, который пас стада где-то у. Отрогов Земли. Он представил себе, как его отец бежит от вражеской стрелы, бросив деревянное копье, воздев руки в небо в величайшем ужасе и отчаянии. Он очень усердно трудился над сценой убегающего пастуха, и наградой ему было доброе слово камнереза Пао:

– Теперь я знаю, что твой отец имел свое стадо и облик его в сердце твоем.

Памеджаи потерял счет дням, которые он провел за своей трудной и замысловатой работой. Он не мог считать дни не только потому, что был слишком занят, но и потому, что в пещере было темно и работать нужно было при свете факелов.