Читаем Роковая монахиня полностью

После смерти первого владельца поместье перешло в собственность рожденных в законном браке потомков, а в отпрысках мужского пола не было недостатка вплоть до времен Тридцатилетней войны, когда пышно расцвела последняя ветвь рода Лауэнштейнов, с воспроизводством которой природа, казалось, исчерпала свои силы. Натура настолько расточительно употребила свой материал для воссоздания телесной оболочки наследника замка, что к тому времени, когда эта оболочка достигла высшего совершенства, масса грозного юнкера почти равнялась весу знаменитого толстяка Франца Финатци[1] из Пресбурга, а его толщина лишь на несколько дюймов уступала объему не менее известного дородного уроженца Гольштейна, прозванного Пауль Бутерброд, представившего себя недавно на обозрение парижским дамам, которые с большим благоговением трогали его тугие ляжки и бицепсы. Впрочем, до того, как он обрел столь внушительные габариты, юнкер Зигмунд был видным мужчиной, который жил в своем имении в полном достатке, не транжиря попусту накопленного бережливыми предками состояния, но и не отказывая себе ни в чем. По примеру всех своих пращуров, как только он после смерти отца вступил во владение Лауэнштейном, наследник женился и со всей серьезностью занялся продолжением своего знатного рода, результатом чего явилось счастливое разрешение его супруги их первенцем; однако ребенок оказался прелестной девочкой, и этим связанная с деторождением деятельность ограничилась. Слишком усердная забота хозяйки замка о желудке своего супруга подействовала таким образом, что все надежды на появление продолжателя рода потонули в его жиру. Рассудительная мать, которая сразу же после своего замужества взяла на себя управление домом, ревностно отдалась воспитанию дочери. Чем больше у отца становился живот, тем пассивнее становилась его душа, и в конце концов он уже перестал обращать внимание на вещи, которые не были жареными или вареными.

Фрейлейн Эмилия из-за занятости матери хозяйственными делами большую часть своего времени была предоставлена самой себе и чувствовала себя при этом совсем недурно. Природа, искусная мастерица, если ей доводится совершить ошибку, стремится обычно уравновесить ее созданием шедевра, что она и сделала, наделив дочь физическими и умственными достоинствами несравненно щедрее ее отца. Эмилия была красива и сообразительна. По мере того, как расцветали прелести молодой девушки, все сильнее укреплялось намерение матери с их помощью восстановить блеск угасающего рода. Эта дама в глубине души гордилась принадлежностью к благородному сословию, хотя это и не было заметно в повседневной жизни, за исключением того, что она строго чтила свою родословную и считала ее самым драгоценным украшением дома. Во всем Фогтланде, если не считать семейства Ройсен, не было такого древнего и почтенного рода, с представителем которого она считала бы возможным соединить узами брака последний цветок Лауэнштейнов, и как ни старались молодые люди, живущие по соседству, ухватить этот лакомый кусочек, хитрой матери всегда удавалось расстроить их планы. Она охраняла сердце Эмилии так же бдительно, как таможенный смотритель — пограничный шлагбаум, перекрывающий путь контрабандному товару, отвергала все предложения доброжелательных тетушек и кузин, выступавших в роли свах, и сделала свою дочь в глазах окружающих такой недоступной, что ни один местный помещик не смел приблизиться к ней.

До тех пор, пока сердце девушки еще открыто наставлениям, оно подобно челну на гладкой поверхности озера, который плывет туда, куда направляет его весло; но как только поднимается ветер и волны начинают раскачивать утлое суденышко, оно уже не слушается гребца, и его несет потоками ветра и воды. Податливая Эмилия под опекой матери послушно следовала по пути взращивания сословной гордости; ее еще неопытное сердце было открыто каждому впечатлению. Она ожидал, принца или графа, который стал бы преклоняться перед ес красотой, а всех менее родовитых поклонников, которые пытались ухаживать за ней, девушка отвергала с холодной чопорностью. Между тем, прежде чем нашелся достойный искатель руки очаровательной фрейлейн, возникло обстоятельство, которое в значительной степени поставило под сомнение действенность материнской тактики отбора женихов и могло привести к тому, что все князья и графы немецких земель Священной империи явятся завоевывать сердце Эмилии слишком поздно.

Похожие книги