Читаем Развалины часовни полностью

Но ничего. Когда молодые и пытливые слушатели твоих лекций спросят, как пишутся книги, ты сделаешь умное лицо и расскажешь о терзаниях и метаниях, о поиске сюжета, выстраивании композиции, подборе правильных наречий и прямой связи с Космосом.

В чем же секрет писательства на самом деле?

В том, чтобы спина не чесалась.

Новых книг сейчас издается и заливается в сеть неприличное количество. Хороших, средних, а то и вовсе отвратительных. Словом, самых разных новых книг — миллион.

А современный массовый читатель все время куда-то несется, бежит, едет, клюет носом под ночником или ест круассан утром в кофейне. Ему надо интересно. Если он возьмет новую книгу и с первых же страниц начнет с усилием продираться через ряды колючей проволоки слов, то он ее с большой вероятностью отбросит, будь она хоть трижды гениальная или лауреат Русского Букера. Нынешнего читателя нужно с первых страниц хватать за соски, а то удерет к своим социальным сетям или пиву.

По причине тяжеловесности первых страниц я сам отложил несколько книг, оказавшихся на поверку вполне достойными.

Я воспитал дочь киноманкой. Ни один уик-энд, что мы встречаемся, не обходится без пары домашних киносеансов. Мы так привыкши уже пять лет. И да, за эти пять лет я показал ей все, что мог. Все лучшее из своих каталогов — от детских сказок до триллеров Джорджа Ромеро и Стивена Кинга. С каждой неделей выбирать фильмы становится все сложнее.

И в ход пошел мой старый DVD-архив.

Тут я должен сказать, что 10—15 лет назад, задолго до покупки современного BD-кинотеатра, я хватал диски пачками. Буквально с каждой зарплаты штук по пять-десять. Причем большинство из них лицензионные, по серьезным ценам. И, увы, большинство из них я смотрел лишь один раз. Вот отдашь так рублей 300 за прекрасно оформленное издание, глянешь разок — и на полку. И вроде жалко, и пересматривать неохота.

Одно из таких изданий я и обнаружил.

«Питер FM» — российская мелодрама из обоймы громких премьер канала СТС 2006 года, которую я смотрел лишь раз. Заметил, что повзрослевшая дочь подсела на истории любви, и решил ей это показать. Тем более что сам давно не видел. И что вы думаете? Отлично зашло!

Легкий, чистый, немного наивный, со светлыми лицами. Парализующий одним своим голосом Евгений Цыганов, милашка Катя Федулова, забавные представления о том, как работает радио (ни одна нормальная станция в середине нулевых не работала с CD — только на компьютерных софтах), милые телефоны-раскладушки и вера в то, что человека можно полюбить только за его голос. Да, и каналы Петербурга, и дождь…

И еще некое освежающее напоминание о том, какими могут быть истории любви. Непростыми, но без геморроя. Колющими, но без депрессии. С грустью, но без боли…

Вспоминается роскошная песня Макса Леонидова:

«Я бы рассказал ему, что Любовь — это не тиски и не кабала.

Я бы рассказал ему, что Господь — это не кресты и не купола»…

Да, конечно, многие скажут, что кино — не жизнь, но это совсем не значит, что в своем относительно молодом возрасте нужно перекидывать дерьмо совковой лопатой в сидячем положении.

Не зря я потратил эти 300 рублей на диск десять лет назад. Инвестиции в душу всегда окупаются.

P.S. Прошу прощения у поклонников совковых лопат.

Люблю, грешным делом, посидеть вечером в нашем маленьком тихом дворе. Подышать перед сном свежим воздухом, подумать о вечном — то есть о проклятых суетных планах на завтра. Вот и давеча присел на широкую лавочку-качалку, оттолкнулся от земли, раскачиваюсь, вытянув ноги. Хорошо так, тихо, душевно…

— Молодой человек! Можно к вам присоединиться?

Оборачиваюсь на голос. В компанию ко мне напрашивается экземпляр, воспетый когда-то Вадимом Степанцовым из группы «Бахыт-Компот»: «По улицам бродят мерзкие бабищи, опухшие от водки и неправильной пищи». Ну, что делать, я мальчик воспитанный, сразу не посылаю, даю сперва слово молвить.

— Валяй, — говорю. А у самого рука лежит на спинке качалки.

— Вы только ручку свою уберите, а то вдруг жена ревновать будет.

Присаживается эта вечерняя нимфа рядом и начинает допрос:

— Точно ревновать не будет? Жена-то?

Отрицательно качаю головой, сдерживая хохот. Был бы я женат, речь бы шла не о ревности, а о дезинфекции.

— Это хорошо, когда жена не ревнивая, — вздыхает нимфа. — А она у тебя вообще есть, соколик?

Тут я поднимаюсь и иду к своему подъезду. Идиллия нарушена.

— Стой! — кричит вослед. — Не уходи! Останься!

«В который раз разбил девичье сердце», — подумал я.

Открывая дверь ключом от домофона, слушаю пламенную речь в исполнении нимфы — то ли проклятия, то ли скорбь…

Вы нас, писателей, спрашиваете: как вы придумываете своих персонажей?

Да никак! Вот они, во дворе сидят, по земле ходят. И просят вернуться.