Читаем Притворщик полностью

Человек, названный Степанычем, кряхтя, поднял закатившийся под стол мяч и вернул его владельцу, после чего устроился на стуле поближе к дорогому руководителю. Тот взвесил на ладони любимую игрушку, столь модную среди топ-менеджеров на Западе, прицелился было в кольцо по новой, но потом передумал и, со вздохом отложив спортинвентарь в сторону, распорядился:

– Докладывай.

Степаныч открыл кожаную папку и достал из нее несколько сколотых листов бумаги.

– Кондратьев Станислав Александрович, 1964 года рождения. Принят на службу в ГРУ в 1983 году, уволен в 2003 году в звании подполковника.

– Пенсионер, значит?

– Совершенно верно.

– Продолжай.

– Слушаюсь. Итак, прошел подготовку по программе «Притворщик». Провел около семнадцати операций, и это только в одиночку. Награжден двенадцатью боевыми орденами.

– Короче, вооружен и очень опасен, да?

– Он, действительно, может быть очень опасен. При необходимости.

– Обожаю эти сказки народов мира! Ну, продолжай. Что это, кстати, за программа такая? Что-то не слышал.

– Уникальная программа, сейчас ее уже закрыли. К участию в ней в свое время отбирались наиболее перспективные оперативные сотрудники ГРУ, обладающие способностями к лицедейству и перевоплощению. По окончании подготовки человек приобретал навыки абсолютно достоверного вхождения практически в любой образ и быстрой смены, так сказать, амплуа. То есть, он умел совершенно органически вписаться в любую этническую, профессиональную или социальную группу и не выглядеть в ней чужеродным, и многое другое. Кондратьев был одним из лучших. Его оперативный псевдоним – «Скоморох».

– Почему Скоморох?

– Пошутить любил.

– Понятно. Ну, и какие такие подвиги совершил этот ваш Скоморох?

– Когда в конце 2001 года его задержали спецслужбы одной из стран Южной Европы...

– Попался, значит.

– Его сдали.

– Кто?

– Если б я знал. Местный суд отмерил ему двенадцать лет. В течение полутора лет он притворялся сломленным и запуганным. Весь день сидел сиднем в своей одиночке, уставившись в стену. Языка страны, по официальной версии, не знал, его допрашивали с переводчиком.

– И он всех сдал, конечно же!

– А вот и нет. Просто нес какую-то ахинею и все время плакал. И таким образом полтора года он провел тише воды, ниже травы. А в один прекрасный день в тюрьму приехал министр внутренних дел поздравлять руководство и личный состав этого заведения с семидесятилетним юбилеем его работы. Не знаю уж как, но Скоморох умудрился заманить в свою камеру надзирателя, обездвижил его, переоделся в его форму и притворился надзирателем. Потом он как-то уговорил отставшего от общей группы одного из помощников министра заглянуть в камеру с самым настоящим шпионом внутри, после чего притворился личным помощником министра. В этом обличии он и покинул тюрьму, утверждая, что едет за портфелем с орденами, забытым шефом у себя в кабинете. Выбравшись оттуда, он тут же снял немалую сумму со счета «бедного» чиновника по его карточке, сменил одежду в первой же попавшейся лавке и дальнейшую суету и мелькание патрульных машин наблюдал из уличного кафе неподалеку от тюрьмы.

– Однако же и нервы у парня. Что было дальше?

– Дальше он вернулся в Россию и уволился со службы.

– А разобраться с теми, кто его подставил, он не пробовал?

– Как раз в то время по подозрению в шпионаже был отдан под суд один из наших генералов, однако его оправдали за недостаточностью улик. Генерал вскоре покинул страну и через какое-то очень непродолжительное время его нашли мертвым в Испании на собственной вилле. Без каких-либо следов насильственной смерти, кстати.

– Отомстил, значит?

– Точно сказать не могу. В это самое время Кондратьев поправлял здоровье в пансионате на Байкале, и его алиби не вызвало ни у кого сомнений, да и никто особо этим делом не занимался.

– Значит, парень зло помнит. Это хорошо. Где он сейчас?

– В Иваново.

– В ткачихи подался? Живет он на что?

– Мы навели справки. В настоящее время он пишет тексты для эстрады. Помните, эту хохму в «Аншлаге»...

– Я «Аншлагом» не интересуюсь, Ладно, пора посмотреть, что это за Скоморох, вызывайте.

– Он может отказаться.

– А кто его будет спрашивать?

 «...зашлют бабла в оркестр, в натуре!» Уф-ф, готово! Читаем, редактируем, отправляем. Теперь Сема Липкин будет выступать с этим с эстрады городов и весей России под видом собственного творения, пока миниатюра не протрется до дыр от частого употребления. А потом еще и перепродаст ее не без выгоды. Впрочем, я не в обиде, Сема платит за сочиненное ему, не особо торгуясь и вовремя.