Читаем «Приключения, Фантастика» 1996 № 02 полностью

Иван знал, что спешить и суетиться не следует, что сейчас главное, выдержка, точный расчет… а потом — мощный, неожиданный удар, и не куда попало, не с ветряными мельницами сражаться, а в то самое одно-единственное слабое место, которое есть и у них, у этих поганых нежитей. Только так! Он знал, понимал это, но он ничего не мог объяснить своим изверившимся, исстрадавшимся друзьям… что там говорить, ему переставала верить даже Светлана! И от этого становилось вдвое, втрое тяжелее. Они соглашались с его доводами, с логикой его рассуждений, но теперь они отказывались жить и драться по наитию, они требовали от него точного и конкретного плана — что, где, когда… А он не мог им ничего сказать толком. Он сам не знал, когда, где и кому они нанесут этот решающий удар. Он искал. И не находил.

Вот и сейчас Иван сидел в кресле мыслеуправления центральной рубки угнанного Дилом Бронксом из Системы чудовищного звездолета, переименованного ими в честь погибшего в неравном бою с негуманоидами земного корабля-гиганта. Еще неделю назад шустрые шестиногие киберы искусно вывели светящейся алой краской по обе стороны носовой брони и на корме гордое имя «Святогор-2» — пусть видят все, имеющие глаза, Земля не погибла, и сыны ее не сложили оружия. И все же…

Иван дождался.

Он не оторвал глаз от окуляров щупа, когда почувствовал, что за спиной кто-то есть. И он сразу понял, будет разговор. Но не подал виду. Пускай начинают сами.

— Ты чего там, заснул, что ли? — не выдержал первым Гуг.

— Иван, мы пришли!

— Вижу, что пришли.

Иван развернулся вместе с креслом.

Прямо перед ним стояли Гуг Хлодрик, Дил Бронкс и Иннокентий Булыгин, чуть поодаль ссутулился изможденный Цай ван Дау. Светлана стояла у серой стены, стояла, отвернувшись, не глядя на него. Зато Глеб Сизов смотрел в упор, не мигая, не отводя своих колючих и запавших глаз. В руках Глеб держал лучемет, и раструб его был нацелен на Ивана. А у самого выхода из рубки лежал растрепанный оборотень Хар. Мулатка Лива вяло поглаживала его за ухом, кусала полные губы, плакала.

Гуг был непривычно бледен и растерян. Чувствовалось, что ему стоило больших трудов удерживать себя в рамках приличия. Губы у него подрагивали, левая щека дергалась в нервном тике. Ивану стало жалко старого приятеля. Не надо было его размораживать, не надо, всем было бы лучше, и в первую очередь ему самому… Но и не размораживать было нельзя, это один из тех самых кругов, через которые надо пройти, обязательно надо.

— Все, Ваня, — наконец выдавил Гуг, сгорбился еще больше, опустил глаза, но не сдвинулся ни на шаг. — Слишком долго ты держал нас в кулаке. И мы тебе верили… Все! Хватит! Мы тут с ребятами потолковали… Короче, лучше сам уходи, Иван!

— Вот как?!

— Да, так, Ванюша, — голос Дила Бронкса прозвучал глухо и зло, — ты приносишь нам несчастье. Но мы подчинялись тебе, пока… пока были надежды. А теперь все кончено. Мы будем драться до конца. Без тебя!

Иван бросил взгляд на Глеба Сизова.

Тот еще сильнее стиснул и без того сжатые губы, кивнул.

— Так будет лучше, Иван, — виновато пробубнил Кеша, — мы бы тут горы трупов наворотили бы уже, мы б этих козлов наполовину бы повывели. Ты тормозишь всех нас, Ваня… сам заварил эту кашу и сам не хочешь ее расхлебывать…

— Это он собрал всех вас вместе! — неожиданно подал голос из своего угла оборотень Хар.

Гуг вздрогнул, налился кровью.

— Верно, — согласился он, хрипя и тяжело дыша, — все верно. Собрал, чтоб на поминках по Земле-матушке сидеть сложа руки да в две дырочки сопеть. Не хрена для этого было собирать! Лучше б я в каторге сдох! Лучше б меня Сигурд в воронке закопал бы, завалил всякой дрянью — и дело с концом! Хоть бы душа не болела! Нет, Иван, уходи по добру по здорову, бери любую посудину и проваливай, это я тебе как друг говорю!

Иван молчал. Что он мог им сказать, чем мог оправдаться?! Все уже давным-давно сказано… Иди, и да будь благословен! Им плевать на все благословения, они жаждут дела. Скорее всего, на их месте он поступил бы точно так же.

— И что вы намереваетесь делать? — спросил он, глядя на Гуга.

— Давить козлов! До последнего! — ответил тот. — Мы тут связь наладили с Гиргеей и Сельмой — там наши стоят, нюни не разводят, почти всю каторгу прочистили. Будем и мы Землю чистить, Ванюша, в капусту рубить всю сволочь, пока сами не издохнем!

— Верно говорит, — поддакнул Кеша, — чего сидеть киснуть, мы эдак сами все позагибаемся, сами на себя руки наложим. Ты вот чего, Иван, хочешь с нами гадов давить, оставайся, только чтоб честь честью, не хочешь, — вот тебе Бог, а вот порог!

— Нет, не хочется что-то, — выговорил Иван будто в раздумии, вяло, глядя в пространство, начиная до конца осознавать, что опять остался один, совсем одни. — Пустое это дело, с тенями да призраками воевать.

Цай ван Дау подошел вплотную, скривился как от боли. Процедил:

— Ладно, давай не с тенями! Давай ударим в мозг этой сволочи, в самое сердце! Ты знаешь, где оно?!

— Нет, — признался Иван. — Не знаю.

Он поглядел на Светлану. Неужели и она с ними?