Читаем Пражские сказки полностью

– Я не хочу ни на какой пляж.

– Тогда Казимир совсем молодец.

– Спасибо, – сказала Даша, целуя брата в лохматую макушку. Казимир передернул плечами – не любил нежностей. – Совсем молодец ты будешь, если завтра подбросишь меня до аэропорта.

– Ну-у, – протянул великий хакер, – в конец обнаглела.

– Я тебе сувенир привезу.

– Два сувенира, – требовательным тоном сказал Казимир и рассмеялся.

Марь Иванна Даше несказанно обрадовалась.

– Ветрова, любовь моя! – прогудела она, открывая могучие объятия. – А я-то думала, кто со мною поедет? Новенькая, не знаю ее, ни рыба ни мясо, кот в мешке! И тут ты! Какими судьбами? Ты же в отпуск собиралась!

– Случайно, тетя Маша! – Дарья попыталась обнять главную гримершу, но попытка, как всегда, не увенчалась успехом: обхватить Марь Иванну полностью решительно невозможно. – Отпуск перенесла, а тут такое предложение. Новенькая в Турцию полетела. Там для начала полегче.

Даша отчаянно трусила и боялась, что вот прямо сейчас, не сходя с места, ее разоблачат – но никому не было дела до Дарьи Ветровой, вернее, дела неприятного. Все вокруг – знакомые, все хотели обниматься, болтать, сплетничать о коллегах, ругать работу – и никто не собирался, в лучших традициях полицейских сериалов, надевать на Дашу наручники и волочь ее в отделение.

А значит, Казимир и вправду гений.

– Ну как же ты без отпуска? – сокрушенно покачала головой Марь Иванна. – Себя загонять не годится, голубушка!

– Мы же в Прагу летим – чем не отпуск?

– Ты надеешься увидеть хоть кусочек этой Праги, наивная?

– Я верю, что добро победит зло!

– Не в нашем случае. У нас весь сериал про зло. И если ты едешь, возьми у помрежа книжку – главный велел ознакомиться.

Съемочная группа, вылетающая в Чехию, прошла регистрацию отдельно по договоренности с руководством аэропорта; багаж тоже сдавали отдельно, чтобы не задерживать ни в чем не повинных пассажиров. Марь Иванна лично проследила за тем, что сотрудники Шереметьево хорошо поняли, насколько ценными являются гримерские кофры – и лишь убедившись, что все в порядке и оставив несчастных сотрудников трясущимися мелкой дрожью, величественно поплыла на таможенный контроль.

Даша ее обожала. Марию Ивановну Баголей, которую, разумеется, нельзя было знать иначе, чем Марь Иванна, любили все – да и как ее можно было не любить? Свое дело она знала превосходно, ездила за собственные деньги учиться на Запад и, хотя частенько ругала российское кинопроизводство на чем свет стоит, прилагала все усилия, чтобы ситуацию улучшить. Заполучить Марь Иванну на свой проект хотели все режиссеры, кто слышал о ней хотя бы краем уха, а она выбирала те фильмы и сериалы, которые ей нравились, и для многих это служило некоторым образом мерилом качества. Если Баголей в обойме, значит, смотреть фильм можно. С ней было хорошо и удобно работать, она пекла громадные пироги с мясом, которыми угощала и гримеров, и актеров, у нее было четверо детей (старшего цинично и неизбежно назвали Вовочкой) и добродушный муж, похожий на ленивого сенбернара. Даша отчаянно боялась, что Марь Иванна узнает о ее фортеле и осудит, однако впустую переживать не имело смысла, и само собой беспокойство уходило на второй план: уже пройден паспортный и таможенный контроль, уже скоро объявят выход на посадку, уже все, все, все!

Хотя бы на три недели.