Читаем Правосудие в Калиновке (СИ) полностью

В общем, кое-какие из этих идей тоже нашли отражение в «Правосудии». И Виракочи, и Осирис, и Савонарола, и другие подобные персонажи перекочевали на его страницы из опубликованной «Эксмо» трилогии. Признаюсь, увязать все это воедино оказалось гораздо труднее, чем я рассчитывал. Что вышло в результате, судить не мне. Однако я все же надеюсь на некоторое снисхождение.

Посвящается Винсенту и Федору, которые всегда были рядом,

Владимиру Шемшуку и Дэвиду Айку, за то, что навели на мысль

В основу этой книги ни в коем случае не ложились никакие реальные события, она целиком и полностью вымышлена, от корки до корки, и сюжет, и действующие лица, и, в определенной степени, страна — плоды воображения автора. Словом, если кто себя узнает, то это его личное дело…

Оглавление

I. День Девятый

II. Накануне

III. Дорога

IV. Призраки

V. Подземелье Магов

VI. День Первый. Хутор живых мертвецов

VII. Тени исчезают в полдень?

VIII. День Второй. Правосудие в Калиновке

IX. Отшельник Черной крепости Кара-Кале

X. День Третий. Возвращение

Другие книги автора

И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать,

и возненавидят друг друга;

И многие лжепророки восстанут и прельстят многих;

И, по причине умножения беззакония,

во многих охладеет любовь

От Матфея, 24:9 — 12

Ростовщика ненавидят совершенно справедливо, ибо деньги у него сами стали источником дохода, а не используются для того, для чего были изобретены.

Аристотель, «Политика»

Не до жиру, быть бы живу, много горя над обрывом,

 а в обрыве — зла…

Владимир Высоцкий

Страна нуждается в героях, ххххх рожает дураков…

Надпись на заборе

у метро «Петровка»

I. День Девятый

Продолжая держать правую руку за спиной, я протянул левую к ним из темноты, сосредоточившись на моторе, впавшем в кому под капотом. Мне ни разу не доводилось близко сталкиваться с устройством двигателей внутреннего сгорания, так что о принципах их работы я имел весьма приблизительное представление. Ведь пользоваться и разбираться — далеко не одно и то же, верно? Впрочем, сейчас это не имело значения. Я очень рассчитывал, что он заработает, я хотел этого, почти что слышал его приглушенное урчание в ожидании, когда водитель, добавив оборотов, перебросит передачу, приведет в действие валы и зубчатые шестерни, или что там еще, у машин внутри.

— Что-то мне не по себе, — пожаловалась Ольга. Я видел, как она потирает плечи руками, словно от озноба, стоя у самого края скупого конуса света, отбрасываемого тщедушной подкапотной лампой. Мужчина, нагнувшийся над моторным отсеком так, что было видно лишь одну макушку, с заявкой на будущую лысину, вскинул голову, с тревогой покосился на свою спутницу, пожевал губу.

— Это из-за Сереги…

Мое прежнее имя резануло слух, хоть теперь, пожалуй, не принадлежало мне. Так еще недавно звали Журавлева, но он остался лежать на морском дне. Если, конечно, шторм, наигравшись, не выбросил изувеченное тело на берег. Могло случиться и так…

Далеко, где-то над темной горной грядой на юго-востоке, пророкотало. Порыв ветра на секунду всколыхнул ветви у нас над головами и затих, словно первый вздох приближающейся бури.

— До сих пор не могу поверить… — молвила Ольга. Ее муж, которому, как мне показалось, не терпелось вернуться к остывающему мотору, коснулся подбородка тыльной стороной чумазой ладони, оставив грязное пятно размером с пятак. Буркнул с досадой, сквозь которую угадывалась горечь:

— Не одна ты не можешь…

— Что же теперь будет?..

Вопрос повис в воздухе. Мужчина, которому он был адресован, нырнул под капот. Спрятал голову в песок, промелькнуло у меня. Впрочем, иногда, ничего другого не остается…

— Бедный Сережа… все это так нелепо… — пробормотала Ольга. Ее пальцы, в растерянности блуждавшие по предплечьям, остановились, впились в кожу. В глазах блеснули слезы. Или, они мне только почудились в неверном свете двенадцативольтовой лампочки? Как знать…

— Нелепо, — устало согласился мужчина, снова появляясь на поверхности. К масляному пятну на подбородке прибавилась полоса сажи на правой скуле. На работоспособности двигателя это пока не сказалось никак. — Столько лет — коту под хвост…