Читаем Полисексуал полностью

чалу я был поражён вашей откровенностью, но не эпатажной, а продуманной, подвергнутой, я бы сказал, научному анализу. Но потом понял, что вы в ваших книгах сказали далеко не всё, что имело место быть в вашей жизни, а только то, что было дозво-лено. – Кем, кем? – заметив мой протестующий жест, продолжил гость, – формальной моралью, этакой политкорректностью, что ли. А я-то ведь всё увидел между строк, моя собственная жизнь оказалась очень похожей на вашу! Даже тем, что мы оба родились в Тбилиси, а потом оказались в Москве, разными, правда, путями! И хоть видимая часть наших жизней различна, но приватная-то жизнь – близка! Просто вы что-то недоговариваете, что-то акку-ратно обходите. И нестыковочка получается посыла с результа-том. Тысячам людей незаметная, но не мне, прошедшему в моей личной жизни, как мне кажется, путь аналогичный вашему! Осо-бенно заметно это по вашей последней книге «Императив люб-ви». Признайтесь, ваш молодой герой Ник, которого вы представ-ляете как своего друга – это вы и есть, только в молодости. И вы раскрываете такие тайные стороны жизни Ника, которые просто не захотели, может, постеснялись, открыто признать у себя! По-литкорректность не позволила – видный учёный, понимаете ли, и такое вытворять! Хватит и того, что успели признать, и за то ваши «квòчки», как вы их называете, раскудахтались на вас сполна!

Мы чокнулись с гостем бокалами, отпили малость, и он про-должил.

– Я – не писатель, иначе не обратился бы к вам. У меня была интересная жизнь, пикантная в сексуальном отношении, если так можно выразиться. Это жизнь человека больше всего интересо-вавшегося любовью и сексом во всех их проявлениях, даже в их превратностях. Кроме преступных, разумеется. И я не постеснял-ся бы рассказать людям об этом. «Я человек, и ничего человече-ское, как я полагаю, мне не чуждо» – как говорил древнеримский драматург Теренций. И если что-то происходило с человеком, скажу даже – типичное для многих, то зачем лицемерно скры-вать это от общества? Так, пару десятилетий назад у нас в стране и секса-то официально не существовало! По крайней мере, кто-то из депутатских «квочек» так выразилась. Знание реальной жиз-

5

ни, любовных перипетий, превратностей секса, только поможет людям адекватно реагировать на различные ситуации, то и дело встречающиеся на жизненном пути…

– Так чем же всё-таки я могу помочь вам? – осторожно напом-нил я гостю первую фразу в его монологе.

– Да, извините, зарапортовался, – улыбнувшись, опомнил-ся гость, – я всю жизнь вёл что-то вроде дневника, записывал туда всё, что считал интересным. С самого детства, с тех пор, как научился писать. Мне доводилось читать дневники различных людей, чаще всего они записывали туда совершенно ненужные

неинтересные вещи. Тошно даже и вспоминать: такого-то дня съел то-то и выпил то-то. Кому это надо? А я записывал только то, что имело отношение к любви, к сексу, даже в самых экстраорди-нарных его формах. Вот у Льва Толстого, если не ошибаюсь, опи-сано же убийство купца, где подробно рассказывается, как ему распороли живот, вынули сальник, и другие подобные тошнот-ворные факты. Но не лучше ли подробнее описать посылы и пси-хологию любви, секса и аналогичных приятных вещей? Не делать же из человека схему, этакого безликого строителя коммунизма или теперь капитализма, который только работает, кормит семью

примитивно спит со своей законной женой? Так вот, недавно я подытожил свой дневник, переписал всё нормальным современ-ным языком, подкорректировал чуток, и сделал из него некий фактографический материал о моей приватной жизни. Только в этих, можно сказать, мемуарах, я касаюсь, в основном тех фактов из моей жизни, которые так или иначе, непосредственно или кос-венно, связаны с любовью и сексом. Причём с оными последни-ми не только к своему и противоположному полу, но и ко всему, что можно любить и с чем можно иметь сексуальную связь. Лю-бить – ведь не ненавидеть! Любовь, если только она не связана с насилием или прочими преступлениями, – это благо! Разве плохо полюбить, например, красивое дерево, куклу, статую, изображе-ние – движущееся или неподвижное, милое животное (конечно, без насилия над ним), голос, и даже предмет, чем-то возбуждаю-щий тебя! А любовь к танцу у меня, и, видимо, к науке, к изобре-тательству – у вас!

6

– И главное, – подытожил гость, – я очень просил бы вас найти время просмотреть мой материал, и если вы сочтёте его достой-ным внимания, написать на его основе книгу. Я не претендую на соавторство, даже на то, чтобы упоминалось моё реальное имя, хотя и не возражаю против этого. Мне очень близки ваши книги,

я хотел бы, чтобы и моя жизнь была отражена в одной из них. Если, конечно она покажется вам интересной! А могу и заплатить, если это не обидит вас, – продолжил, было, гость, но заметив мой протестующий жест, замолчал.