Читаем Песни ветра полностью

Потоки мчатся вниз, изрезав склоны,

Дороги разрушая и мосты,

Цвета меняя, как хамелеоны,

Озёрцами и лужами застыв.

Напившись, почва сбросила дремоту,

Открыла путь проснувшейся траве:

Цикорию, левкою и осоту,

Адонису, вьюнку, гелиотропу,

Календуле, горчице, крапиве.

Спешат закинуть семя в землю злаки,

Тюльпаны, цикламены, анемоны,

Нарциссы, якорцы, кислицы, маки…

Цветут лианы и деревьев кроны.

Успеть! Успеть! Всё так не долго длится.

Хамсины предваряют летний зной.

В лучах иссохнув, цвет испепелится

Под небом с чуть белёсой синевой.

Растрескавшейся коркой, слоем пыли,

Пустыня затворит ворота царства,

Дождясь зимы, чтобы дожди полили,

Раскрыв неисчислимые богатства.

Ветерок кружился лепестками,

Свежестью прохлады обвивал,

Полупозабытыми словами,

В невозможной нежности шептал.

Веки опускались, тяжелея.

Бег видений медленней, ясней.

Улица мерцала, как аллея,

В призрачной прозрачности теней.

Тело исчезало. Зрело чувство.

Крупки звёзд мерцали, словно ртуть.

Было непростительным кощунством

Тайны миг движеньем всколыхнуть.

Зима в окно стучится ветром,

Насквозь промокшим от дождей.

Пылает золотистым цветом

Покров поросших пустырей.

Проснулись якорцы, кислицы,

Крестовник, ноготки, осот,

И хризантемы, и горчицы,

Желты, как дни в солнцеворот.

Гусиный лук звездой сияет.

Раскинул плети коровяк.

А им вдогонку, полыхает,

Над травами алея, мак.

В голубом безбрежье вод

Белых рыбок хоровод.

Так нежны и так прекрасны,

Безучастны, беспристрастны,

По течению плывут,

С ним меняя свой маршрут.

То бегут, а то стоят,

Словно горных кряжей ряд,

То синея, то чернея,

В свете солнца розовея…

А порой в нём просто тают,

Исчезают, пропадают,

Ни чешуйки не найдём,

Глядя в синий окоём.

Прохладные ночи. Короткие дни.

По небу бегущие воды слоями.

По памяти – острые копья стерни.

И воздух загадочно пахнет дождями.

Ещё днём и тридцать, и тридцать один.

Но стрелы небесные били в тамтамы,

И ветры швыряли в полотна гардин

Дождей долгожданных живые бальзамы.

Пусть льются потоком, стекают рекой,

К корням приникая живительной влагой,

Чтоб зелень цвела, одаряя красой.

Дождливые зимы – такое здесь благо!

День задумался, похоже,

И забылся в полусне.

Как случайный штрих, прохожий,

Кот за стёклами в окне,

Гулким эхом рёв мотора,

В лабиринтах тупиков,

Кучки листьев у забора,

Подношение ветров.

Солнца жар расплавил тени,

Выгнал с лавочек народ.

Бело-розовым кипеньем

Ветвь бигнонии цветёт.

Ходят дождики по крышам,

Вниз стекают по стеклу,

Ветки тонкие колыша,

Туч рассеивая мглу.

В блёстках солнечной короны,

Словно звёздочки из льда,

Облепили травы, кроны,

Краны, вышки, провода…

Всё сверкает отражением,

Ярким радужным огнём,

Наполняя птичьим пением

Посвежевший окоём.

Только небо задождится,

Вздув по лужам пузыри,

Жёлтым золотом горчица

Покрывает пустыри.

Отцветёт, плоды роняя,

Стебли высушит жара,

Пылью и песком играя,

Всё осыплют в прах ветра.

Но лишь небо задождится,

Вздув по лужам пузыри,

Жёлтым золотом горчица

Вновь покроет пустыри.

Свет заката. Луч прощальный.

Новый мир, необычайный.

Всё смешалось, в миге дивном,

Цвете золото-карминном.

Растворились в нём, не споря,

Расстояния, глубины.

Воды неба, воды моря,

Словно в Первый День, едины.

Свет мигнул и всё распалось,

В чётко видимой границе,

Малой жемчуга крупицей,

Солнце в море погружалось.

Рассвет плыл пылью золотой,

Слегка, в смущенье, розовея,

Как будто в синь пруда нимфея,

Глядя, любуется собой.

Светлел воздушный океан,

Горя цветастым отражением.

Переполняя всё движением,

Свивался с тучами туман.

День раскрывался, как цветок,

И увядал в полдневном зное,

Луне оставив лепесток,

Своё сиянье золотое.

Синева над синевою.

В синеве, над головою,

Водной пеной облака,

Как молочная река.

Горизонт сомкнут, как веки.

Этой странной жизни вехи

Не поведать ни в стихах

И ни прозой в двух словах.

Буки. Ветрениц цветения.

Снов, плывущих, озарения.

Беды. Боли. Расставания.

Карт, видений предсказания.

Блики памяти мгновенны.

Анемоны. Цикламены.

Цитрусы. Брахихитоны.

Гривна. Шекель. Латы. Кроны…

Синева над синевою.

В синеве, над головою,

Водной пеной облака,

Как молочная река.

Не сыскать, вовек веков,

Лишь кисельных берегов.

В зябком свете фонарей,

Ветер, кукловод теней,

Заблудился средь ветвей

Жакаранд и додоней.

И, темнея от натуги,

Тени мечутся в испуге,

Дико пляшут друг на друге

В серебристо-жёлтом круге.

Корчатся словно от боли,

Перепутали все роли,

Кто сова, кто лис, кто коли.

Их театр от ветра воли.

Только ветер всё балует,

Листик, веточки целует.

Позабыл про тени он

И про свой иллюзион.

Чернел небес авантюрин,

Созвездий образы лепя.

Окрашиваясь в цвет гардин,

Оконный свет пылал, слепя.

Стеною высился забор,

Небесной темноты темней,

Крадя у света, точно вор,

Немые игрища теней.

Машина, выхватив простор,

Рыча, как демон, пронеслась.

Под фонарями тихий двор,

Растений призрачная вязь.

Ночные ароматы трав,

Как мускус терпки и крепки.

В квадратах каменных оправ

Полночных улиц тупики.

Дождики просыплются хрусталём небес.

Изойдут цветами пустоши и лес.

Жаркие, в цвет солнца, дроки и осоты,

Хризантемы, ноготки, словно с мёдом соты.

Расцветут в пустыне, необыкновенные,