Читаем Огонь и сера полностью

Святая Мария, вот теперь мистер Джереми точно проснется! А если не спал, то сейчас как выскочит из ванной или из кабинета! А хуже будет, если выяснится, что Агнес отвлекла хозяина от важного дела в уборной.

Однако ни раздраженных шагов, ни хлопка дверью она так и не дождалась.

Задержав дыхание, домработница просунула голову внутрь. В удушливой сизой дымке с фанерных стен грязными хлопьями свисала паутина.

Взглянув на пол, Агнес поняла, что гремело – шкаф. Мистер Джереми подпер им дверь. Впрочем, и остальная мебель в комнате, казалось, готова была обрушиться на голову любого вошедшего.

Гроув в верхней одежде лежал на кровати у дальней стены.

– Мистер Джереми! – позвала Агнес, хоть и было ясно, что Гроув не ответит.

Хозяин не спал. Спящие не смотрят в потолок выжженными глазами, изо рта у них не торчит распухший черный язык, ногти не впиваются до крови в ладони, а тела не выгибаются обугленной головней. На мертвецов Агнес Торрес насмотрелась еще в детстве, пока жила в Колумбии, а мистер Джереми выглядел мертвее мертвого.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа... – забормотал кто-то, и Агнес вдруг осознала, что слышит собственный голос.

На полу у самой кровати чернели следы раздвоенных копыт.

Из горла вырвался сдавленный крик, ноги сами вынесли Агнес в коридор. Ключ никак не желал попадать в скважину, но вот, справившись с дверью, домработница шаг за шагом попятилась к выходу, бормоча «Символ веры». Она снова и снова осеняла себя крестным знамением, и постепенно за всхлипами стало не различить слов молитвы.

Агнес Торрес все поняла: за мистером Джереми наконец пришел дьявол.

Сжимая в руках моток желтой ленты, сержант критически оглядывал творящееся безобразие. Надо же было так лопухнуться! Не установили вовремя ограждения, и теперь на пляже топчется толпа зевак. А если там были следы?! Потом – да, поставили ограду, но оказалось, что заперли на стоянке два джипа. Прибежали хозяева, такие крутые мужик с бабой, и как заорут, потрясая мобильниками: мол, они сейчас вызовут адвокатов, потому как опаздывают на жизненно важные встречи (конечно, без новой прически и партии в теннис богачи умирают).

Дерьмо уже чавкало под ногами, и сержант понимал: огласка пойдет такая, что чистыми останутся очень немногие. Убиенный, видите ли, еще при жизни успел прославиться на весь Саутгемптон – и далеко не с лучшей стороны.

– Сержант! – окликнул его лейтенант Браски. – Разве я не вам поручил закрыть место преступления полностью?! Шевелитесь уже, ну!

Ответом сержант утруждаться не стал, только принялся растягивать ленту вдоль живой изгороди. Как будто высоченных кустов и колючей проволоки не хватит, чтобы сдержать журналистов! Или они звери какие и от желтой ленты побегут, будто черти от ладана?

К поместью Гроува съезжались фургоны со спутниковыми тарелками. Где-то неподалеку занудно гудел вертолет. У ограждения на Дюн-роуд как снежный ком росла толпа орущих газетчиков. Не успели со стороны Сэг-Харбора и Ист-Гемптона подтянуться вспомогательный отряд и ребята из убойного отдела, как лейтенант в отчаянии бросил их сдерживать наплыв зевак, а особняк отдали в распоряжение экспертам-криминалистам. Да, не упусти он время, подумал сержант, работал бы сейчас с ними и, может быть, даже командовал.

Обклеивая изгородь, сержант дошел до пляжа, где любопытных сдерживало несколько полицейских. Публика, слава Богу, попалась вменяемая: люди тупо глазели на дом с вычурными окнами и покрытыми черепицей башенками. Бабье лето затянулось, и атлетического вида парни в передних рядах были одеты кто в шорты, а кто в плавки, словно вот так старались задержать приход настоящей осени. Эти раздолбаи притащили с собой ящик пива и «бум-бокс» и теперь попивали себе под музычку. Будто на тусовку явились. Глядя на плоские животы парней, сержант подумал: «Ну-ну, посмотрим, что пиво и чипсы сделают с вами годиков через двадцать». Наглядный пример он каждый день видел в зеркале.

Лейтенант цаплей расхаживал в стороне от экспертов, ползавших по лужайке и таскавших за собой металлические чемоданчики. Улик не предвиделось. «И на что я трачу таланты и опыт?! – сокрушался сержант. – Настоящая работа вот она, проходит мимо. Ладно, проехали».

Репортеры уже наводили прицелы камер, красавчики корреспонденты без умолку трещали в микрофоны, а лейтенант – вы не поверите! – бросив экспертов, устремился в их сторону, будто муха на свежую кучку.

Сержант покачал головой.

Завидев, как в сторону дома короткими перебежками между дюн движется человек, он сорвался с места и подрезал бегуна у края лужайки. Нарушитель оказался фотографом: наметив жертву – «убойщика» и домработницу на веранде – и припав на колено, репортер уже наводил резкость. Глядя, как удлиняется серо-стальной объектив, сержант невольно подумал: «Таким только слоних иметь».

Он накрыл камеру ладонью и мирно произнес:

– Давайте отсюда.

– Ладно вам, офицер. Ну пожалуйста...

С людьми, которые просто делали свою работу – будь они хоть трижды из прессы, – сержант всегда обходился вежливо, а потому просто сказал: