Читаем Ночные тени (сборник) полностью

Лишь на секунду Александр задержался у приоткрытой двери. Лидия лежала на спине, нога и бедро её любовника обхватывали её живот, он ещё глубоко дышал, но уже лениво и блаженно касался губами её левого соска. Александр глубоко вздохнул, твёрдо, но не резко распахнул дверь и вошёл, вскинув карабин, стараясь скрыть не проходящую дрожь.

– Вставай! – сказал он мужчине. – Быстро! И одевайся.

Но глядел только на Лидию. Она в первую секунду вскрикнула, рванулась встать, но так и замерла, полусидя, с ладонью на губах. В её глазах, вместе с ужасом, стыдом, болью, было ещё что-то – что, он не мог понять. «Убью мерзавку у него на глазах!» – думал Александр. На этом обрывал свою мысль, хотя там, в подсознании, понимал – потом нужно будет убить себя.

Теперь он перевёл взгляд на мужчину. Тот уже лихорадочно одевался, трясущимися пальцами застёгивал молнию на ширинке, запихивал за пояс рубаху, забыв её застегнуть. Сейчас, уже более отчётливо, Александр вновь поразился – этот чужой человек, любовник Лидии, очень напоминал его самого. Нет, за близнецов их, конечно, не примешь, но совершенно тот же тип мужчины: возраст, рост, сложение, густые волосы с лёгкой проседью…

«Господи, зачем ей был нужен точно такой же, если есть я сам!» От этой мысли у него дёрнулись губы, лицо исказила горькая гримаса. И, словно уловив какое-то послабление, мужчина, молчавший до сих пор, лихорадочно заговорил:

– Не надо, прошу вас, не надо! Я сейчас уйду! Никогда больше! Прошу прощения, никогда! Мы же цивилизованные люди! Не надо! Всё ведь бывает! Дело житейское…

Александр, который уже слегка ослабил хватку, чуть опустив ствол, внезапно побелел. «Дело житейское, – сказал ему совсем недавно шеф, улыбаясь иудовой улыбкой и слегка похлопывая по плечу. – Выживает сильнейший, закон джунглей. Дело житейское…» В висках у Александра запульсировала кровь, залила ему горячим пламенем глаза, и руки сами сделали привычное дело – вскинули карабин и нажали на курок. Патрон был в стволе, он целый год был там – так, на всякий случай: от грабителей, взломщиков, просто для спокойствия. Этот патрон снёс половину черепа незнакомому мужчине, изуродовав лицо.

Александр вынес бесчувственную Лидию к себе в кабинет, положил на диван, сел рядом. Он кое-как прикрыл её наготу попавшейся под руку своей рубахой, и теперь глядел в её неподвижное, бледное, прекрасное лицо. Несколько минут назад он хотел убить её и себя. В самом ли деле хотел, или только думал? Но сейчас, сделав то, что сделал, он понимал, что наказал жену, может быть, сильнее, чем смертью. А ещё больше наказал себя.

Но разве он виноват? Они, предатели, сделали его убийцей: те, кто называл себя его друзьями, та, которая говорила ему о любви… Он старался не думать о незнакомом человеке – о мертвеце, лежащем в соседней комнате. Тот, как раз, был виноват меньше всего. Знал, конечно, о его, мужа, существовании, но не был знаком и в глаза не видал. И вот теперь лежит, там… залитый кровью, без лица… родная мать не узнает…

Александр встал, подошёл к окну. Ночь, вновь моросит дождь, внизу горят редкие фонари, на улице пусто, тихо. Неужели никто не слыхал выстрела? Да, он негромок, но ведь и вокруг тишина! Надо пойти и осторожно выглянуть в подъезд… Но и там царило спокойствие: ни любопытных лиц соседей, ни щёлканья открываемых замков. Что ж, хорошо.

Когда Александр вернулся в кабинет, Лидия полусидела, глядя перед собой странным взглядом. Увидев его, вздрогнула, глаза наполнились тоской и ужасом. Ему показалось, что женщина сейчас закричит. Но нет, она молчала. Минуту, две или три они смотрели друг на друга. Потом он пошел к ней, с болью видя, как сжимаются плечи жены, искажается страхом лицо, пальцы тянут к подбородку рубаху. С удивлением он понял, что нет уже у него ни гнева на Лидию, ни злости. Только обида. Перехватывающая дыхание обида на самого близкого и родного человека.

– Лида!

Он сел рядом. В его хриплом тихом голосе она, видимо, уловила что-то такое, отчего опустила руки, расслабилась. И тут же слёзы потекли из глаз.

– Лида, но почему? Зачем он был тебе нужен?

Она плакала, и беззвучные рыдания сотрясали плечи.

– Ты не любишь меня больше?

Теперь она рыдала вслух. Нет, притворства здесь не было: Александр чувствовал, что тихие звуки рвались из сердца. И заикаясь, сквозь рыдания, она повторяла:

– Люблю… Всегда любила…

– Но ты предала меня! – Его голос сорвался, он вскочил, заходил по комнате. – Предала, как те негодяи!

– Нет! Нет!

Лидия исступленно мотала головой, пряди волос прилипли к мокрым щекам. Вдруг он снова сел рядом с ней, схватил обе её руки у запястий, тряхнул. Сказал властно:

– Успокойся! Ты можешь искупить свою вину. Сделаешь?

Её глаза мерцали – от слёз ли, света ночника или внутреннего напряжения? Александр смотрел, не мог отвести взгляд. Она тоже смотрела прямо на него. Легонько освободила одну руку, потянулась к его лицу.

– Да, сделаю. Всё, что скажешь.

Тонкие горячие пальцы коснулись его небритой щеки, и Александру вдруг захотелось прижаться к ним губами. Он с трудом подавил порыв нежности.