Читаем Ночной извозчик полностью

С целью поразить своих покупателей, наглядно доказать им, какого успеха и богатства достигла его фирма, г-н Шаплар пришел к удачному решению — поместить свой личный кабинет в самом центре универсального магазина.

И вот как раз посередине галереи второго этажа, опоясывающей главный зал, возникло просторное помещение с широкой многостворчатой дверью, выходящей на эту галерею.

В отсутствие г-на Шаплара дверь его директорского кабинета, богато обставленного, заполненного произведениями искусства и дорогой мебелью, оставалась открытой и посетители магазина имели возможность им любоваться и свободно рассматривать эту нарядную рабочую комнату. Когда же г-н Шаплар был на месте, достаточно было запереть дверь и протянуть два шнура перед выходом на галерею, чтобы оградить его от любопытных взглядов; таким образом г-н Шаплар мог спокойно предаваться своим многочисленным и важным делам.

Разумеется, рабочий кабинет сообщался также, с одной стороны, с рядом контор, где трудились служащие секретариата, а с другой — с двумя небольшими приемными, куда специально приставленный к этой должности слуга впускал посетителей с рекомендательными письмами или близких друзей, забегавших мимоходом, чтобы пожать руку хозяину фирмы.

Г-н Шаплар вышел из лифта, который, чуть дрогнув, остановился на уровне его кабинета, перед дверцей, прорезанной в металлической узорчатой решетке, и торопливо прошел по галерее, отвечая едва заметной улыбкой на почтительные поклоны двух швейцаров, подбежавших, чтобы запереть главную дверь.

Г-н Шаплар был человеком лет шестидесяти, небольшого роста, коренастым и полным, даже несколько обрюзгшим с годами, но лицо его казалось совсем юным благодаря светлой, чистой коже, холеным седым бакенбардам, стриженным «котлетками», и голубым глазам, живым, лукавым и способным уследить за всем сразу.

— Почту, Даниэль… сейчас же передайте мне почту и позовите заведующего секретариатом.

Слуга, которому г-н Шаплар отдал это распоряжение, почтительно поклонился. Давным-давно работая на своего хозяина, он хорошо усвоил, какую степень фамильярности мог себе позволить, не вызвав недовольства, и поэтому спросил, перед тем, как выйти из кабинета:

— Стало быть, сударь, вы не уехали, как собирались?

— Нет, нет, слишком много дел. Ну, ступайте же, быстрее…

На этот раз слуга ушел.

Г-н Шаплар трижды обошел кабинет, ожидая своих служащих. Но когда он, то ли машинально, то ли раздраженный слишком ярким светом, погасил половину лампы, зажженных слугой, а на столе оставил только маленькую лампочку с низко расположенным рефлектором, выражение лица его стало совсем иным, чем было во время прохода в магазин.

Многочисленные заведующие отделами, узнавшие директора и раскланившиеся с ним, когда он шел по нижнему этажу, могли бы поклясться, что хозяин находится в отличном настроении, весел и доволен жизнью — они это ясно видели по его неизменной улыбке, по счастливому лицу человека, разбогатевшего легко и быстро.

Между тем, сейчас, на этом лице прежняя улыбка сменилась выражением тревоги, более того — сильного волнения.

И г-н Шаплар говорил сам с собой: «Неужели она? Или я ошибся? Ах, что за игру я затеял! Черт побери, скорей бы вечер! Лишь бы… внимание!»

Будто отдав приказ своему лицу, сменив его выражение и укоротив нервы силой воли, г-н Шаплар опять выглядел самим собой — благодушным и жизнерадостным.

— Это вы, Соломон?

— Я, сударь, вы меня звали?

В комнату вошел молодой человек высокого роста, худощавый, тщательно выбритый, похожий на лицейского учителя, сбежавшего с занятий. Это был начальник коммерческого секретариата г-на Шаплара. Казалось, он был чем-то удивлен.

— Да, конечно, дорогой мой Соломон, я вас вызвал, чтобы спросить, какие новости.

— Никаких, сударь.

— А почта?

— Ничего особенного.

— Все-таки, покажите… Хорошо?

Лицо молодого человека выразило легкое замешательство.

— Извините, сударь, — сказал он. — Но вчера вечером мне показалось, что вас нынче не будет, и я, как доверенное лицо, расписался в получении почты и сейчас она уже разослана по адресам, — я ведь не рассчитывал на ваш приход.

Соломон говорил с растущей неуверенностью, пытаясь оправдать свое поведение, совершенно, впрочем, правильное. Г-н Шаплар стоял спиной к нему и рассматривал в маленьком зеркальце свои бакенбарды.

Доволен он был или рассержен? Г-н Соломон постепенно успокаивался. Хозяин наконец ответил:

— Вы хорошо поступили, друг мой, я ведь действительно собирался уехать в Фонтенбло, но по различным причинам задержался… Ну ладно, раз мне сегодня не удастся поработать с вами, сообщите начальнику юридического отдела, что мне надо его повидать.

Несколько минут спустя г-н Шаплар вместе с начальником юридического отдела фирмы уже дотошно изучал спорный вопрос об ожидаемом крупном денежном поступлении.

— Господин Лермит!

— Что, мадемуазель Раймонда?

Широко, приветливо улыбаясь, заведующий отделом обуви обернулся к самой красивой из своих продавщиц, которая окликнула его, едва только часы пробили шесть.

— Что вам от меня нужно, милочка?

— Не могла бы я сейчас уйти, сударь? То есть на час раньше?