Читаем Нарисованные герои полностью

Валерий тем же шепотом сообщил, что об оскорблении речь не идет, но если рассказ такой же, как этот его нарисованный персонаж, то в классики меня запишут не скоро.

– Прочитал бы сперва, а потом судил – кого, куда и когда запишут… Кстати, может быть, пригодится на телевидении, где ты, по слухам, тайно подрабатываешь…

– Не тайно… Давай, – сказал Валерий, ибо лекция, на которой мы сидели, была скучна, хотя преподавателя все любили.

Надо сказать, что мы на курсе часто показывали друг другу свои «опусы», невзирая на то, что от «дружеской нелицеприятной критики» порой дым шел из ушей…

Я сунул «месье Кичину» свой отпечатанный в студенческом машбюро рассказик на семи страницах. Валерий одолел его быстро и стал отрешенно смотреть перед собой. Неужели столбняк от отвращения? Хотя бы поглядел на автора, хотя бы словечко сказал…

Кстати, в рассказе речь шла о третьекласснике, которому дворовые приятели из собранных «с миру по нитке» деталей сконструировали велосипед – чтобы Севка не сидел дома, когда остальная компания едет купаться или в лес. Севка сперва не знал о готовящемся сюрпризе и заподозрил, что ребята просто так, для пустяков, растаскивают из кучи собранного металлолома разные детали. Потом, конечно, все выяснилось и кончилось благополучно…

Много переговариваться на лекции было неловко – Борис Самуилович Коган, что-то вещавший нам о специфике журналистской деятельности, на любителей болтовни поглядывал укоризненно. К тому же он собирался быть оппонентом на скорой защите моей дипломной работы (рассказ, кстати, как раз предназначался для нее).

Я открыл тетрадь на чистой странице и обратился к коллеге Кичину письменно.

Далее идет сохранившийся до нынешнего дня рукописный диалог двух пятикурсников, сидящих в университетской аудитории недалеко друг от друга.

Я. Отзыв может быть уничтожающим, но он должен быть, иначе на кой черт ты читал?.. Кстати, завтра к 10 часам в парк на кросс. Чтобы тело и душа…

ВАЛЕРИЙ. Во-первых, завтра я не могу кросситься – у меня репетиция. И тело и душа заняты.

Во-вторых, рассказ – не думаю, чтобы можно было использовать на телевидении – его не поставишь, это понятно. Что касается рассказа вообще, то, как обычно, хороший, вкусный язык, но сам сюжет кажется мне придуманным. Обычно ты пишешь лучше. Язык кое-где надо подправить – отдельные фразы выпадают из общего стиля… Читается с удовольствием…

Я. В чем удовольствие? Ты необъективен. Язык у меня как раз отвратительный, я это вижу… Что касается сюжета, вывод один: надо их придумывать, а не «брать из жизни», я иду на это сознательно… На телевидении не пойдет, это верно, т. к. нет действия. Еще о сюжете: ты уже большой мальчик, а я ориентируюсь на маленьких…

В следующий раз прошу:

1) Отвечать сразу.

2) Быть более объективным: поменьше «удовольствия при чтении».

ВАЛЕРИЙ. Решительно отметаю инсинуации относительно необъективности. Язык твой мне нравится и все тут. А сюжет все равно сусальный. Это что? Рождественский подарок? Умилительно, но неправдоподобно. Это же в лоб: будьте, дети, добрыми, внимательными, заботливыми. Смотрите, какие хорошие мальчики в рассказе: из кровати лисапед смастерили и своему угнетенному товарищу подарили.