Читаем Молитва Идиотов (СИ) полностью

Весь обвешанный камерами седовласый фотограф посреди школьного двора загружал свою многочисленную аппаратуру в роскошную иномарку: редкое диво для того времени.

Лично я, почему-то, с детства не любил· позировать и делал это очень-очень редко и то лишь под сильным нажимом взрослых. Ибо, увидев себя на снимке, радости никогда не испытывал, а наоборот, какой-то дискомфорт: как будто бы меня мимо моей воли заключили в замкнутое пространство и обездвижили.

И только после того, как мне удавалось тайком положить свои ладони на свое изображение и, почувствовав через пару секунд тепло и легкое покалывание, резким распахивающим движением убрать руки, как будто выпуская свое «я» снова на свободу, мне становилось легче.

Машины же любил и, несмотря на столь юный возраст, уже неплохо в них разбирался. Двухсотый «мерседес» старого фотографа привлек мое внимание и я, немного повеселев, подошел к автомобилю поближе.

- Изя, как ты меня нашел?! - вынырнув из багажника и увидев меня, удивленно и радостно воскликнула голова хозяина «мерседеса».

- Я Артем, а не Илья, - внимательно всматриваясь в лицо незнакомца и не любя словесного сюсюканья, степенно подправил я его стилистику.

Мне было тогда всего девять лет и при всех этих задатках вундеркинда, я был еще ребенок, простой обыкновенный ребенок. Но в этот миг я ясно, как в зеркале, увидел себя, каким мне еще предстояло стать этак лет через сорок-пятьдесят.

- Вы мой дед?! - спросил я тихо хриплым ломающимся голосом. - Или отец? - добавил, но уже едва слышно.

Дорогой «Кодак» выпал у фотографа из рук и гулко шлепнулся о дно багажника.

«С оптикой так не поступают», - позанудствовал я мысленно и робко двинулся на встречу наконец-то с трудом (растерявшись, старик задергался то в одну, то, в другую сторону, стараясь побыстрее оббежать автомобиль) преодолевшему преграду-«мерседес» и издающему при этом громоподобный гул, старику -фотографу.

- Дед я тебе! Дед!!! - подхватил он меня на руки и, несмотря на изрядный уже мой вес, радостно и долго кружил на месте прижимая меня к себе дрожащими руками.

- А сейчас, мы поедем и с твоим отцом кобелем разберемся по-мужски, - опустив меня на землю и немного отдышавшись, с явной угрозой в голосе проговорил мой новый дед и, приглашающе, открыл передо мною дверцу машины.

- Я поеду с вами только, если мне разрешит мама, - заявил я растерянно, с трудом, приходя в себя и, на всякий случай, предостерегающе сделала два шага назад.

- Так как ты говоришь зовут твою мать? - еще раз уточнил он и, возбужденно размахивая руками, направился в здание школы.

О чем Сан Саныч, мой новый дед, разговаривал с моей матерью, для меня так и осталось тайной, но когда они вместе появились на пороге школы, я понял, что мама Света против моей поездки возражать не будет.

Они о чем-то еще с минуту оживленно поговорили, а затем дед галантно поцеловал моей, все еще слегка пришибленного вида, матери ручку и, откланявшись ей смущенной, но ни капельки не грустной, поспешил ко мне, все так же смешно размахивая руками и весело что-то напевая себе под нос.

Мне тоже вдруг стало беззаботно и весело и я, с легким сердцем, открыл дверцу машины и уселся на переднее сидение.

- Прости, что задержался, - усаживаясь за руль, извинился Сан Саныч.- Люблю поговорить с умными красивыми женщинами. И это, поверь мне на слово, большая редкость! А мама твоя и вправду красавица и умница. Не чета твоему папаше-оболтусу. Кстати, а мать твоя замужем?

- Да.

- И кто он?

- Отставник.

- Кто-кто?

- Отставник - подполковник.

- И сколько ему лет? - забеспокоился отчего-то дед.

- Петру Ивановичу нет и сорока: он из летчиков, - весело ухмыльнулся я: знакомая песенка соседских пересудов.

- А кроме тебя у них дети еще есть? - как бы между прочим поинтересовался Сан Саныч, берясь за ключ зажигания и явно чего-то не договаривая.

- Один, как перст, - повторил я полушутя - полусерьезно излюбленную бабушкину фразу.

- Не чего, внучок, не горюй! Мы сейчас это дело поправим, ­ласково тронул дед меня за курчавую головушку. И тут его взгляд упал на табель, который я все еще продолжал держать в руке.

- Твой? - спросил Сан Саныч заинтересованно.

- Мой, - с тщетно скрываемой гордостью, стараясь говорить безразлично, подтвердил я.

Рука деда оставила в покое ключ зажигания: - Можно посмотреть?

- Пожалуйста.

Дед есть дед! И с той минуты, Сан Саныч стал полноправным родным моим дедом.

Нет, фамилию я не сменил: Ковалевых на Ивановых не меняют. Но я обрел большую дружную и искренне со временем полюбившую меня вторую половину моей семьи.

Где меня всегда были рады покормить, попоить и покорить, если надо.

Дед мой, Сан Саныч, благодаря связям и умению жить монополизировал весь фоторынок нашего довольно таки не малого «уездного» городка.