Читаем Луна за решеткой полностью

– Так это ж еще не все, – отстранился от него Руслан с шутливо-гордым видом. – Сядьте на место, лейтенант. С сегодняшнего дня я начальник, ты дурак. Не въехал? Ну, я старший оперуполномоченный уголовного розыска.

– Ух ты! – неподдельно изумился Сева. – Вовремя упало дело Алекса. Здорово. Нет, у нас не соскучишься: то ни за что лишают звания, то возвращают с процентами. Весело. Слушай, я как-никак тоже принимал участие, помогал вам, товарищ майор, стать майором, гоните магар.

– Поехали, – легко согласился Руслан и встал.

В коридоре столкнулись с девушкой под кодовым названием «Дочка». Она подпирала спиной стену у кабинета начальника УВД. Руслана от ее вида в короткой юбке и с распущенными волосами перекосило. Он сказал, что выкатит машину, и пролетел мимо «Дочки», словно та чумная. А Сева решил познакомиться, чего тянуть? Он подошел к ней очень близко. Прислонился плечом к той же стене, которую подпирала она, и нахально стал изучать ее хорошенькое личико, которому место на обложке журнала, но не в ментовке, тут Руслан прав тысячу раз. «Дочка» сначала скосила на него хитрющие глаза, затем повернулась лицом к лицу, опершись плечом о стену точь-в-точь, как он. В довершение надменно усмехнулась и поставила руку на бедро. В общем, поза вызывающая. Сева потянул носом. Запах едва уловимых духов, смешанных с женским ароматом, сдавил горло. Он сделал глотательное движение и спросил с улыбкой:

– И где же нас таких делают?

– На кровати мама с папой, – выдала она без паузы.

Он выпятил нижнюю губу: «дочка» языкастая, с характером. Скользнув по ее фигуре оценивающим взглядом, отметил, что до «коровы» ей далеко, но на породистую лошадку тянет. А она ждала, что он скажет, не снимая усмешки. Но Севу смутить было трудно:

– И как же нас назвали те, кто делали?

– Допустим, Фрося.

– Фрося… – покивал он головой с пониманием. – Очень емкое имя, такое… простое, такое… доступное… деревенское… и запомнить легко. А я Всеволод. Что вы, Фрося, делаете сегодня вечером?

– Сдаю на разряд по боксу, – с вызовом ответила она.

Врет, конечно. Всеволод ей не приглянулся – это странно. Женский пол был неравнодушен к синеглазому оперу, к тому же остряку, весельчаку, не глупцу. Он очень и очень, а этой… «дочке»(!) не пришелся по вкусу. С жиру, похоже, бесится.

– Разряд по женскому боксу? – нарочито серьезно спросил он.

– А такой есть? – в тон спросила она.

– Раз вы занимаетесь боксом, значит, есть. Жаль, что вечером вы предпочитаете кулачные бои. А я хотел поделиться опытом с вновь прибывшей в наши ряды, чтобы вы не набили шишек.

– Опыт надеюсь приобрести сама, – коварно сказала она. – А шишки… я занималась теннисом, все шишки отпарирую.

Ну да, отпарирует с помощью папы. К счастью, ибо Сева впервые в жизни не знал, что говорить дальше, открылась дверь. Вышел пожилой и крупный мужчина с почерневшим лицом, пошатываясь и ссутулясь, он побрел по коридору к выходу.

– Дианочка, заходи! – донеслось из кабинета.

«Дочка», крутанувшись на высоких каблуках с видом победительницы, скрылась внутри. Сева почесал затылок, разочарованно глядя на дверь, и побежал к выходу.

На улице его внимание привлек мужчина, который вышел из кабинета начальника. На слабых ногах он дошел до угла, уткнулся лбом в стену и напряженно замер. Сева рванул к нему:

– Отец, тебе плохо? Чем помочь?

Тот неожиданно… заплакал. Беззвучно, только сотрясалась спина да лицо исказило страдание. Не по себе стало Всеволоду от вида здорового мужика, который горько плакал. Молодой человек растерялся, оглядевшись, увидел Руслана, махавшего ему из автомобиля. Сева тоже махнул рукой, дескать, подожди, и взял мужчину за плечи:

– Отец, ты присядь, присядь… Вон скамейка. Дойдешь?

Тот посмотрел на юношу непонимающими глазами, потом перевел взгляд на скамью неподалеку, закивал, давая понять, что дойдет. Сева поддерживал его до скамьи, усадил, в это время к ним подошел Руслан с немым вопросом: что случилось?

– Да плохо мужику, – объяснил Сева. – Я видел, как он выходил из кабинета начальника.

– Отказали… – вдруг пробубнил мужчина. – Все отказали… Все…

– Кто отказал, в чем? – И Руслан сел рядом с ним.

– Дочь пропала, а они… – кивнул он в сторону управы, – отказали.

На вид ему было лет шестьдесят, но это был крепкий мужик, сильный. Обветренное и загорелое лицо – такие встречаются лишь у рыбаков, большая часть жизни которых проходит в море на открытом пространстве, – неестественно почернело. Глаза, выцветшие на солнце, оттого белесые, он утирал большими, тоже загорелыми ладонями. Этот загар настолько въедается в кожу, что остается до конца жизни. Мужик не стыдился слез, потому что беда его было ни с чем не сравнима, потому что боль, застрявшая в сердце, вырвалась наружу. Достав валидол, он бросил в рот таблетку и сидел, уставившись под ноги, продолжая вздрагивать от беззвучных рыданий.

– Ты успокойся, отец, и расскажи толком, – предложил Руслан.

– А… – махнул тот безнадежно рукой. – Мне теперь никто не поможет. Начальник так и сказал: никто.