Читаем Литературное приложение «МФ» №08, сентябрь 2011 полностью

Он сошёл с поезда в райцентре, подавил желание опрокинуть стопку в замызганной привокзальной рюмочной и зашёл в местную церковь. Строение было то ли новое, то ли слишком тщательно отремонтированное, выкрашенное снаружи в неприятный розовый цвет, почти такого же оттенка, как красовавшийся на крыше вокзала вылинявший лозунг, призывавший к перестройке и ускорению. Стас вошёл. Внутри стояла духота и пахло горячим воском. Несколько старушек возле алтаря обернулись на него и зашептались. Стас беспомощно взглянул на иконы. Почемуто он вспомнил, что городская сестра Татьяны Тимофеевны, его бабушка Лида, особо почитала Николу-угодника. Стас подумал, что хорошо бы поставить свечку за упокой души. Но надо ли? Олесю в детстве крестили, но к религии она всегда была равнодушна. Или попросить кого-нибудь показать икону Николы-угодника, посмотреть в глаза лика и попросить…о чём ему просить? Мёртвых не воскресишь.

Он не заметил, когда рядом с ним появилась фигура в чёрном.

«Вам помочь? Вы нездешний? У вас горе?».

Слова, обращённые к Стасу, были произнесены тоном-скороговоркой сплетницы на лавочке возле подъезда. Седой поп был на полголовы ниже его, кожа на лице была красноватая, с редкими крупными порами, выцветшие голубоватые глазки под белёсыми бровями смотрели заинтересованно. Стасу это напомнило о любознательных сослуживицах на работе, в тот момент, когда ему позвонили в ординаторскую и сообщили про Олесю. «Насмерть?! Такая молодая?! А как?!». Из вежливых вопросов высовывало свой хоботок досужее любопытство. И, как и тогда, Стас почувствовал почти непреодолимое желание ударить задающего вопросы с размаху в лицо, так, чтобы разбить его в кровь.

Он молча отвернулся от старика и вышел.

Автобус до нужной деревни пришёл далеко не сразу, зато потом он очень удачно поймал попутку до Татьяниной мызы. Водитель, который отрекомендовался Никитичем, работал в лесничестве. Бабу Таню он знал и величал исключительно по имени-отчеству. А узнав, что Стас приходится ей дальним родственником, сразу преисполнился к нему неподдельным уважением.

— А вот что редко навещаете её — это зря, — сказал Никитич, после того как они обсудили Горбачёва, Рейгана и футбол. —

Пусть бабка неродная, а у кого ж ещё ума-то набраться, как не у Татьяны Тимофеевны?

— Какого ума?

— Такого… Того самого! — Никитич постучал жёлтым от табака указательным пальцем по виску.

— Вот ты сам по профессии кто? — спросил он.

— Врач… — пробормотал Стас. Никитич хмыкнул.

— В семьдесят четвёртом с братом, кстати, с тёзкой твоим, Стасиком, неудачно на охоту сходили. Кабан ему бедро так распластал, что дай боже… Хорошо, что недалеко от Татьяниной мызы были. До больницы не довезли бы, кровью запросто истечь мог… А так — до сих пор на своих двоих скачет, Татьяну Тимофеевну благодарит… Вот и думай сам, чему учиться…

Стас удивился. Он никогда не задумывался о том, кто баба Таня по профессии.

— Так она что — фельдшер?

Никитич хохотнул.

— Может, и фельдшер. Тебе лучше знать, внучок племянчатый.

«Нива» остановилась.

— Приехали. Через те ёлки стёжка как раз к мызе выведет. Если захочешь поохотиться — спроси меня в лесничестве. А Татьяне Тимофеевне поклон.

Стас поблагодарил водителя, попрощался и остался один посреди лесной дороги. Указанная Никитичем тропка уходила между двумя склонившимися навстречу друг другу елями. Он прошёл этими лесными воротами и вдруг остановился. Ощущение чужого присутствия пробежало по шее и затылку топотком мелкой дрожи.

Вокруг были только старые ели, не слишком густой подлесок, да уходящая вперёд тропинка. И ещё по сравнению с дорогой здесь было темновато. Казалось, рот открылся сам: неожиданно для себя Стас произнёс «Здравствуйте!». Ответ последовал мгновенно.

В бархатном сумраке под одной из елей возник остроухий силуэт, открывший два жёлтых глаза. Стас запоздало ругнул себя за то, что так и не вынул нож из рюкзака. Большая волчица, жмурясь, вышла вперёд и потянула носом воздух. Потом внимательно взглянула на него глазамиогоньками, развернувшись, степенно ушла с тропки и скрылась между деревьями. Стас перевёл дух, покрутил головой, скинул рюкзак, достал нож, прицепил его к ремню джинсов и осторожно пошёл по тропинке.

Татьянина мыза появилась перед ним сразу, словно выросла из-под земли. Стас был здесь четырнадцать лет назад, но ему показалось, что он словно вчера ушёл отсюда, настолько знакомо всё выглядело. За тёмными досками забора была видна всё та же старая изба, вокруг которой шумели на ветру те же старые яблони. Сквозь открытую настежь калитку он пошёл по вросшим в дёрн камням дорожки к дому. Дверь беззвучно открылась и Татьяна Тимофеевна вышла на крыльцо. Казалось, появление Стаса её ничуть не удивило.