Читаем Левый фашизм (СИ) полностью

Хотя речь здесь и пойдёт о событиях, имевших место в первую очередь на земле Гарибальди, – начать его, пожалуй, следует не с Муссолини, но с Сореля. Начинать повествование именно таким, а не иным образом – следует здесь хотя бы ввиду крайней несамостоятельности итальянской политической и социальной мысли в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Италия того времени была государством в достаточной степени отсталым [15] [16]. Так, к 1861 году железнодорожная сеть Италии имела протяженность всего в две тысячи километров. Все железные дороги при этом были однопутными [17]. К 1860 году 75 процентов населения страны были совершенно неграмотны. В южных же районах страны и на Сардинии – неграмотность среди населения и вовсе доходила до 90 процентов [18]. По всей стране зверствовали эпидемии холеры. Детская смертность была одной из самых высоких в Европе [19]. Ко всему прочему, милитаристски настроенное правительство нуждалось в постоянном увеличении военных расходов, бремя которых неизбежно ложилось на плечи простого народа. Начиная с 1868 года налоги в Италии непрестанно росли и множились: были введены налоги на землю и специальные акцизы на хлеб, оливковое масло, соль, табак, вино и всевозможные напитки. Была возрождена практика совершенно средневековых по сути внутренних таможен. Вершиной же налогового творчества тогдашнего правительства стало введение анекдотического «налога на бедность» [20]. Кризис 1873 года больно ударил по итальянской экономике [21]. Взрывной рост безработицы вызвал массовую эмиграцию жителей страны [22]. Экономический рост в Италии возобновился лишь после 1896 года [23]. Особо тяжелым было экономическое и социальное положение на юге страны. Если к моменту объединения страны Юг был процветающим в экономическом отношении регионом, – то к середине семидесятых годов весь он превратился в одну гигантскую зону перманентного социального бедствия [24]. Произошло это в первую очередь из-за совершенно колониальной, направленной на преднамеренную примитивизацию экономики Юга политики пьемонтских королей [25]. Не меньшую роль в упадке местной экономики сыграл также упомянутый ранее экономический кризис [26]. Особенно показателен в этом отношении пример Сицилии. Этот средиземноморский остров, процветавший накануне объединения Италии [27], – в самом скором времени после этого объединения пришёл к полнейшему упадку. После присоединения Сицилии к Пьемонту – рынок острова был наполнен дешевыми товарами, производимыми промышленными предприятиями Турина, Милана и Генуи. Местные производители, совершенно неспособные конкурировать с северными промышленниками, оказались разорены и были вынуждены закрыть свои предприятия. Это привело к очень быстрому упадку сицилийской промышленности, превращению острова в исключительно аграрный регион. При этом же были сформированы фактически колониальные по характеру экономические отношения между Сицилией и северными провинциями: теперь остров поставлял северянам сырьё, получая в обмен готовые промышленные изделия [28]. Все это привело к росту безработицы, очень быстро приобретшей застойный характер и разорившей большинство местных жителей.

Безработица же и нищета способствовали укреплению власти сицилийских латифундистов. Эти последние получили в своё распоряжение огромную массу батраков, вербовавшихся из теперь повсеместно разорявшихся и стремительно лишающихся земли крестьян. Беспрецедентный же уровень безработицы, обеспечивающий гигантский состав «резервной армии труда», – позволял эксплуатировать работников в почти неограниченных количествах, платя им при этом смехотворно мало. Одновременно с этим надвигающаяся нищета заставляла крестьян продавать свои земли подчас за сущий бесценок все тем же помещикам. Означенный процесс приводил к последовательному, совершенно неуклонному увеличению площадей латифундий [29]. Таким образом, можно со всей уверенностью сказать, что в последующие за объединением Италии годы сицилийские помещики значительно укрепили своё экономическое и политическое влияние на острове [30].

Параллельно с помещичьим беспределом (а нередко и в прямом сотрудничестве с ним) поднимал голову и беспредел криминальный. Именно в те тощие годы на Сицилии и сформировалась знаменитая теперь на весь мир островная мафия [31]. Собственно, чудовищная эксплуатация латифундистами жителей острова вызывала определённое недовольство со стороны последних, – обычно глухое и малозаметное, но подчас вырывавшееся на поверхность общественной жизни в виде кровавых батраческих восстаний. Для предотвращения и усмирения последних помещики стали пользоваться услугами наемных боевиков-головорезов. Из этих последних впоследствии и выросла современная мафия [32].