Читаем Лакедемонская полития полностью

(1) Рассказав о рождении, я намерен ясно изложить и воспитание детей обоего пола. Обыкновенно те эллины, которые говорят, что хорошо воспитывают своих детей, делают так. Коль скоро дети начнут понимать, что к ним говорят, тотчас приставляют к ним педагогов — своих служителей и прямо посылают к учителям учиться грамоте, музыке и занятиям в палестре. В то же время ноги их изнеживают башмаками[4], и все тело множеством платья, а что касается пищи, то мерой для них считают их желудок. (2) Ликург, вместо того чтобы каждый отдельно приставлял рабов-педагогов, назначил из среды лиц, избирающихся для высших должностей, одно лицо, называемое педономом, чтобы оно ведало детьми. Этому лицу он предоставил право собирать детей и в случае провинностей строго наказывать, для чего ему даны были биченосцы, которые и наказывали в случае надобности. Вследствие этого у юношей было много стыда и много послушания. (3) Дальше. Вместо того чтобы изнеживать ноги башмаками[5], он установил, чтобы ноги укреплять не обуваясь, имея в виду, что при таком упражнении детям будет легче ходить по ровному месту, безопаснее по покатому и гораздо удобней соскакивать, вскакивать и бежать. (4) Точно так же, во избежание изнеженности, он постановил, чтобы дети целый год привыкали к одному платью, потому что это лучше всего приучает к холоду и к жаре. (5) Относительно пищи он предложил, чтобы мужчина столько имел при себе пищи, чтобы пресыщение никогда не довело его до отяжеления, и, с другой стороны, — чтобы ему не чужда была недостаточность. Он полагал, что при таком воспитании человек, в случае надобности, более может выносить неядение, а в случае приказания долее может прожить за одним хлебом, менее станет нуждаться в приправах и охотнее возьмется за всякую пищу. (6) Кроме того, он полагал, что пища, делающая организм более легким, способствует росту тела и избавляет от тучности. А чтобы не слишком мучил голод и чтобы было чем подкрепиться, он дозволил доставать необходимое, но не без труда, а воровать. (7) Но всякий поймет, что придумывание[6] пищи он допустил отнюдь не потому, что не мог ничего более придумать. Кто намерен воровать, тот должен ночью не спать, днем обманывать, подстерегать, иметь лазутчиков. Таким образом, желая сделать их более изобретательными в пище, он воспитывал их и для войны. (8) Быть может, скажут: зачем же он, одобряя воровство, положил сильное наказание для пойманного? Затем, отвечаю, что люди и в других случаях наказывают, кто не хорошо исполняет то, чему его учат. Наказывают за то, что плохо воруют. (9) Точно так же он признал за славное дело утащить как можно больше сыров из жертвенника Артемиды Орфии, а в то же время другие должны были таковых наказывать плетьми. Ликург желал и здесь показать, что там, где требуется скорость, ленивый получает пользы мало, а хлопот много.

(10) На случай отсутствия педонома, чтобы мальчики не оставались без начальника, он установил, чтобы всякий из присутствующих граждан принимал власть, делал известные приказания и за проступки наказывал. Этим он достиг большей стыдливости мальчиков, потому что как мальчики, так и взрослые никого так не стыдятся, как своих начальников. (11) Но чтобы и в отсутствие гражданина мальчики не оставались без начальника, он положил, чтобы в каждом отделении[7] начальствовал тот, кто бойчее из выступивших из отрочества[8]. Таким образом у них мальчики никогда не остаются без начальника.

(12) Считаю нужным сказать и о любви к мальчикам, так как и это относится к воспитанию. У других эллинов бывает так: у одних, например у беотийцев, взрослый и мальчик живут в самой тесной связи; другие, например элейцы, пользуются красотой за подарки; третьи (афиняне[9]) положительно запрещают общаться с мальчиками. (13) Ликург и здесь поступил иначе: он одобрил, когда кто, сам будучи каким следует и полюбив душу мальчика, старается сделать из него безукоризненного друга и сообщника; и такое воспитание признавал самым высоким. Но он признал крайне позорным, когда кто выкажет стремление к телу мальчика, и постановил, чтобы в Лакедемоне любители мальчиков относились к последним, как родители к детям, и так же чуждались их любви, как братья чуждаются любви к сестрам.

(14) Я не удивляюсь, что некоторые не верят этому, тем более что во многих государствах нисколько не противодействуют любви к мальчикам. (15) Во всяком случае, воспитание лакедемонян и других эллинов именно такое, как сказано. Которое дает мужей более послушных, более скромных и более твердых, желающий может видеть из следующего.