Читаем Кровь и золото полностью

Ах, если бы его Мысленный дар был посильнее! Торн жалел, что пользовался им слишком редко и не сумел достаточно развить. За долгие века покоя мощь и способности его возросли, но не настолько, чтобы с легкостью преодолевать такое большое расстояние, – сейчас он чувствовал это особенно остро.

Торн наблюдал за происходящим с открытыми глазами, словно так мог видеть яснее. И тут в комнате появилась еще одна рыжеволосая женщина – сестра-близнец той, что когда-то любила его. Их сходство было поистине необыкновенным.

Оказывается, две тысячи лет тому назад сестры потеряли друг друга и с тех пор не виделись.

А виновницей их несчастий была темная царица, из ненависти разлучившая близнецов. И вот теперь пропавшая сестра вернулась, чтобы исполнить древнее проклятие, наложенное ею на ту, которая стала источником столь многих бед. Она думала только о мести, не намереваясь садиться за стол совета, не желая сдерживать кипевший внутри гнев и внимать доводам рассудка.

Лежа в сонном оцепенении среди снегов и льдов, в холодных объятиях вечной арктической ночи, Торн наблюдал, как рыжеволосая приближается к царице.

– Мы все умрем... – прошептал он.

Однако ему не пришло в голову встать и присоединиться к своим бессмертным спутникам. Нет. Он просто смотрел. И слушал. Он дослушает до конца. Ничего другого не остается.

Наконец сестра его создательницы добралась до цели и напала на царицу. Остальные в ужасе наблюдали, как две женщины, сойдясь в жестокой схватке, сражались, словно два воина на поле битвы.

И вдруг перед мысленным взором Торна поплыло странное видение – будто он лежал на снегу и смотрел в небо.

Он увидел огромную, замысловато сплетенную сеть, растянувшуюся во всех направлениях, и внутри ее множество пульсирующих огоньков. В самом центре этой сети трепетал один-единственный язык пламени. Торн знал, что это пламя и есть царица, а остальные огоньки – все прочие кровопийцы, в числе которых и он сам. Легенда о Священной Сущности оказалась правдой – теперь он убедился в этом собственными глазами. И понял, что наступает момент, когда ему вместе с соплеменниками предстоит погрузиться во тьму и покой. Еще немного – и все будет кончено.

Раскинувшаяся вдалеке запутанная сеть ярко засверкала, центральное пламя вспыхнуло и будто взорвалось... В следующее мгновение все потускнело...

Торн почувствовал приятную вибрацию в конечностях – такое же ощущение он нередко испытывал во сне.

«Что ж, значит, мы умираем, – подумал он. – Оказывается, это совсем не больно».

На память пришла ассоциация с днем Рагнарок – днем, когда великий бог Геймдал, Освещающий Мир, подует в свой рог, созывая асов[1] на последнюю битву между богами и чудовищами, во время которой погибнет существующий мир.

– И наша война подходит к концу, – прошептал в своей пещере Торн.

Но сознание его не покидало – напротив, в голове множились и роились мысли.

До недавнего времени истинная смерть представлялась Торну наилучшим выходом. Но теперь, когда он вспомнил о своей рыжеволосой создательнице, ему страстно захотелось встретиться с ней вновь.

Почему она никогда не рассказывала ему, что потеряла сестру? Почему не поверяла ему предания, о которых в своих песнях поведал миру Лестат? А ведь она, несомненно, знала тайну царицы и Священной Сущности.

Торн вздрогнул и пошевелился во сне. Огромная, раскинувшаяся над всей землей сеть потускнела, и он с поразительной ясностью увидел двух изумительных женщин – рыжеволосых сестер-близнецов.

Они стояли рука об руку, одна – в лохмотьях, другая – в блистательном наряде, но обе великолепные и величественные в своей красоте. Чужие разумы сообщили Торну, что сестра его возлюбленной убила царицу и вобрала в себя Священную Сущность.

– Перед вами Царица Проклятых, – сказала создательница, представляя остальным вторую рыжеволосую.

Торн увидел, как исказилось лицо возлюбленной, и понял, что она страдает.

А лицо Царицы Проклятых оставалось совершенно бесстрастным.

Те, кому посчастливилось пережить катастрофу, провели вместе еще несколько ночей. Они рассказывали друг другу о себе, и их голоса звенели в воздухе, как голоса древних бардов, звучавшие в пиршественном зале. А Лестат, забыв на время об электроинструментах и музыке, снова превратился в летописца и сочинил повествование, дабы беспрепятственно поведать о состоявшейся битве миру смертных.

Вскоре рыжеволосые сестры скрылись в поисках убежища, и Торн потерял их из виду: слишком велико было расстояние.

«Не двигайся, – приказал он себе. – Забудь все, что видел. Ничего не изменилось, и нет причин подниматься изо льда. Сон – твой друг. Видения – незваные гости.

Лежи смирно – и покой возвратится к тебе. Уподобься богу Геймдалу перед призывом к битве: веди себя так тихо, чтобы слышать, как шерсть растет на спинах овец и как вдалеке, там, где растаял снег, пробивается из земли трава».

Но видения продолжались.

Лестат опять нарушил покой смертного мира. Он принес с собой из христианского прошлого удивительную тайну и доверил ее смертной девушке.