Читаем Красавица в зеркалах полностью

Графство Бенойк погрузилось в печаль. Никто не знал, как помочь всеми любимому юному графу. Гарлот сделался раздражительным и сварливым, начал бить слуг и кричать на подчиненных, а одного верного сотоварища, с которым пережил немало испытаний, неожиданно отослал от двора. Вдогонку изгнаннику полетело письмо, в котором Гарлот извинялся за свое решение и добавлял: «Я боюсь, что моя теперешняя несдержанность может окончательно разрушить нашу дружбу, так что тебе лучше побыть вдали от меня».

Юный Цинфелин не был таким предусмотрительным. Разум его затуманился какой-то неведомой печалью. Однажды, когда молодой граф спал, к нему в комнату зашел его самый близкий друг по имени Рихан. Этот Рихан, широкоплечий, белокурый, простодушный парень чаще всех избирался Цинфелином в качестве партнера для фехтовальных упражнений. Вместе они провели немало часов. А сколько переломали тренировочного оружия! Рихан улыбался, вспоминая, как Цинфелин треснул его по голове деревянным мечом, и меч сломался, а он, Рихан, в ответ ударил Цинфелина щитом и сломал ему зуб. Вот была потеха!

Рихана врачи не допускали до ложа Цинфелина, но юноша рассудил по-своему: «Если ничто больше не радует Цинфелина, то, может быть, я сумею его развеселить? Я напомню ему много забавных историй из нашего прошлого. Неужели он забыл, как нам было весело? А как мы гнались за оленухой и угодили в грязное озеро? Как выбрались оттуда, по уши в тине, и зашли в дом к графине Церниве, а она нас не узнала и велела травить собаками… а собаки даже не: хотели к нам подходить, так от нас воняло тиной… Ух! Дух захватывает от всех этих воспоминаний. Неужто он все забыл? Я просто не могу в такое поверить!»

И Рихан решительно вошел в комнату.

Цинфелин спал. Молодой человек наклонился над графом и услышал, как тот тихо шепчет: «Нет, не надо… уйди, исчезни…» В первое мгновение Рихан подумал было, что это «исчезни» относится к нему, что это его юный граф просит уйти; но затем он понял: нет, мольба обращена к какому-то видению, которое мучает Цинфелина.

Рихан больше не колебался. Он встряхнул Цинфелина за плечо.

— Проснитесь, ваша светлость! Проснитесь! Это я, Рихан! Я здесь!

Цинфелин громко, со страданием застонал и открыл глаза. Он увидел Рихана и заморгал, привыкая к этому новому для себя зрелищу. Наконец он пробормотал:

— Рихан?

— Вы узнали меня! — возликовал дружинник. — Я так и думал. Не может мой господин не узнать меня! Не может мне не обрадоваться! Подать вам одеваться?

Цинфелин не ответил, и Рихан, приняв его молчание за знак согласия, напялил на своего господина рубаху, колет и сапоги. Цинфелин молча подчинялся всему, что с ним проделывали. Казалось, ему безразлично все происходящее.

А Рихан даже не замечал этого безразличия. Он все говорил и говорил:

— Вот я и подумал: разве можно такому молодому человеку, как вы, гнить в этой душной комнате? Да эта постель — просто душегубка какая-то! Здесь и здоровый-то умрет, не то что хворый. Болезнь ваша ведь прошла? Лихорадки больше нет? Люди говорят, вы поправились. Я вчера докторишек подслушивал, они точно утверждают: мол, нет больше болезни. Поедемте прокатимся. Звездочка оседлана, и Вихрь тоже бьет копытом. Я так думаю, вам пока лучше на Звездочке, она посмирнее. А?

Юный граф вдруг вырвался из рук Рихана. Он метнулся в сторону и побежал, загребая ногами, куда-то по коридору. Рихан поспешил за ним следом.

— Куда вы? Что случилось? Я обидел вас? Не хотите на Звездочке? Ну конечно, это лошадь больше подходит для женщины, но вы ведь хворали, вот я и подумал…

Не отвечая, Цинфелин спешил по коридору. Он ощупывал стены вокруг себя руками, как слепой, и только качал головой со слабым стоком. Вдруг он остановился, так что Рихан со всего маху налетел на него.

— Оставь меня! — закричал Цинфелин. — Стража! Хватайте его! Он хочет меня убить!

— Что вы такое говорите! — воскликнул Рихан, ужасаясь.

Стражники уже бежали к нему, топоча и бряцая оружием.

— Хватайте! — в исступлении вопил Цинфелин. — Убийца!

— Нет! Нет! — Рихан вытянул перед собой руки, как бы отстраняясь от этого страшного обвинения.

Стражники обступили его и потащили прочь.

Рихан не сопротивлялся и только твердил: «Нет, нет!»

Незадачливого дружинника доставили к графу Гарлоту.

Граф сурово уставился на него.

— Ты вошел в комнату моего сына, не так ли?

— Да, ваша светлость, но я…

— Молчи. Будешь говорить только «да» или «нет». Мне не нужны твои глупые оправдания.

— Но ваша светлость! — взмолился Рихан. — У меня и в мыслях не было причинять Цинфелину какой-либо вред. Мы же с ним друзья.

Я запрещал входить к нему. Ты помнишь об этом? — сурово вопросил Гарлот.

— Да… — пробормотал Рихан.

— Хорошо. Ты нарушил мой запрет?

— Да.

— Он спал, когда ты вошел к нему в комнату? — продолжал граф.

— Да…

— И ты разбудил его?

— Да…

— Ты хотел убить его?

— Нет! — Рихан упал на колени и закричал, отчаянно взывая к рассудку старого графа: — Как вы можете даже предполагать такое! Я не знаю, чем обидел Цинфелина, но все, чего я хотел, — это покататься с ним верхом! Я даже оседлал для него Звездочку.