Читаем КОД ПРЕДАТЕЛЬСТВА полностью

У меня жена уехала на учёбу, оставив мне на шею двух сыновей, двенадцать половиков с пылесосом, холодильник с мясом и кастрюлю с тарелками. Плакала жутко, когда уезжала, как будто навеки с нами прощалась. Как будто мы калеки без рук, без ног, только рты у нас и глотки. Может, я чего не понимал, но я не плакал. Мне рисовалась свободная, радостная жизнь без половой дискриминации. Когда мне на каждом шагу не будут тыкать фотографию живого Дарвина и напоминать, что я, равно как и он, произошел от обезьяны.

Вы знаете, я специально взял билет для жены на поезд, а не на самолет, чтобы она семь суток туда ехала и семь обратно. И пошел домой: два месяца я никому не буду портить воздух, я - полноценный человек.

Я купил водки - кто мне может слово сказать – водка везде есть, а я прилично зарабатываю. И пригласил Вовика. Пей, говорю, Вовик, ешь. И никого не бойся. И не оглядывайся на дверь, я здесь хозяин!

Суп ел Вовик. Суп из пачки. Кто смеётся - тот сам дурак. Мы говорили от души и пили.

Детей я кормил. Кормил каждый день до отвала. Никаких проблем. Вермишель варил. Картошку жарил. Блины пёк. Ну и что, если вместо блинов колобки получались - ЧЕСТНО-ТОЛЬКО В ГЛАЗА - вы когда в жизни в последний раз колобки ели? Вы вообще их когда-нибудь ели? Да, ладно. Если у вас уезжала учиться жена, вы наверняка ели чего-нибудь такое, что вряд ли кому и видеть приходилось. Мои дети сами могли изобрести любое блюдо... Да что это я всё о еде, да о еде. Я вам скажу, что мы каждый день по очереди делали уборку - никто от этого не сдох - и покончим с хозяйством. Оно занимает ничтожно малую часть в жизни человека - я знаю это теперь наверное, а женщины раздувают из него непомерную помпу.

Кстати, о женщинах, как таковых. Шестнадцать недель моя жена училась в отрыве от семьи и производства, и кто вам сказал, что я ни на кого даже не посмотрел? Я посмотрел и даже не раз. Ольгу Петровну я сводил в театр. Как? Вы не знаете Ольгу Петровну? Её все знают. Все видели, что, и со мной, она пошла в театр. А Клеопатра Львовна, жена Леопарда Силыча? Она заходила ко мне вечером на чай, я расставил кругом свечи, всё было, как в средние века. Особенно, когда зачем-то припёрся сам Леопард Силыч. Хамло несчастное, все свечи изгрыз.

В милиции мы сказали, что мы два брата, мы с горы катились, - как у Лермонтова, помните? Они вспомнили, и мы скатились еще с одной горы.

А когда приехала жена - на мне зажило уже всё, как на собаке, никто даже и представить не мог, что когда-то у меня был брат. А я, когда увидел её, то почему-то сломался. Я увидел её, красивую, милую и тёплую, которая бежала ко мне с поезда, позабыв о чемоданах. И я заплакал, хотя все шестнадцать недель я ходил гордый и сильный и радовался своей свободной, но как оказалось, ужасно глупой и никчёмной, жизни. И чистенькие мои дети прижимались к ней на диване и лезли распаковывать коробки. И были надраены полы, и целая кастрюля первосортного борща из консервы дымилась на газовой плите. И хотя к приезду жены, нашей мамы, нашей любимой, мы всё это сделали сами, хотя мы знали, что для них, женщин, домашнее хозяйство - это всего лишь помпа, повод к политике диктата и самоутверждения, мы почувствовали, как мы истосковались, изголодались по этому милому гнёту...

И пусть в вопросе о происхождении мира я так и не пришёл к полному согласию с первоначальной версией жены, я начал подумывать, что, наверное, здесь возможны и какие-то компромиссы.

Сама она стала менее категоричной, более внимательной ко мне, и потому в отдельные минуты я уже готов был проявить слабость и поверить, что, действительно, она у меня - существо неземное...

Впрочем, именно с такими мыслями я и бежал к ней двадцать лет назад, неся на губах первые слова любви ...

Февраль, 1987г.

Степь весной, весной ранней – это серое однообразие под небом, которое, меняя к тёплому свои оттенки, готовится к лету. Кое-где сугробы нерастаявшего снега. Ручьи, жаворонки. Внезапные холода с ветрами, которые заставляют забыть, какое время года на дворе. На простой легковой машине прогуливаться в этот серый революционный период чревато неожиданными осложнениями. Нужен, как минимум, джип. Потому что можно въехать в незаметную, подсохшую сверху, грязь и застрять. И никто тебя не выручит, не спасёт. И нет в это время никаких полевых работ, и встретить дурака с трактором, который просто так, подобно вам, прогуливается по степи, практически невозможно.

И не нужно в это время туда ездить.

А нужно подождать недельку – другую. Когда верхний слой земли уже прогреется не сиюминутно, а по-настоящему. Когда протянутся сквозь него тонкие мягкие иголки ослепительно зелёной травы. Когда расцветут и увянут, сгорят на солнце мелкие жёлтые цветы, которые в этих краях называют подснежниками.

Когда на смену им вдруг появятся неожиданно и ярко, тысячи упругих стеблей с бутонами, в которых заключены все цвета радуги – это Его Величество Тюльпан пришёл вознаградить монотонные пространства за долгие месяцы серого, незаметного существования.