– Это кто – один из старших учеников?
– Нет, это сам мистер Кван.
– Да?! А я думал, что ему за шестьдесят.
– Так и есть.
Я внимательно присмотрелся к учителю. Седины у мистера Квана почти не было; чтобы ее заметить, следовало хорошенько присмотреться. Кожа на широком, скуластом лице была гладкой и чистой, а большие сияющие глаза свидетельствовали о том, что их обладатель чутко осознает все происходящее вокруг. Мужчина, казалось, был как никто далек от общепринятого представления о пожилом, умудренном годами учителе.
Когда подошло время перерыва в занятиях, нас официально представили ему. Мистер Кван показался весьма Смущающимся человеком; после знакомства он вновь погрузился в созерцание своих учеников. В конце занятий, получив заверения, что с мистером Кваном вполне можно общаться, я решился заговорить с ним.
Согласно исконной восточной традиции, учитель может считаться хорошим ровно настолько, насколько хороша родословная его школы. Спросив мистера Квана об этом, я с изумлением услышал, что некоторые его учителя были известнейшими мастерами Китая. Мистер Кван рассказал, что, в частности, его учили Ян Чэнфу и Чэнь Вэйминь из
Его боевое прошлое привлекало меня. Большинство мастеров сегодняшнего времени могли учиться лишь у учеников этих прославленных Учителей; теперь же передо мной был один из тех представителей первого поколения, кто получил свои знания непосредственно у великих. Желание заниматься у мистера Квана переполнило меня, и я попросил его учить меня.
Предложение совершенно очевидно ошеломило мистера Квана. Казалось, что финансовые соображения как нельзя более далеки от него. С сомнением в голосе мистер Кван сообщил, что это обойдется мне в тридцать пять долларов ежемесячно. Потом последовала пауза, после которой мистер Кван добавил, что за эту сумму ученик может заниматься у него четыре-пять раз в неделю – если хочет, конечно. Еще заминка. Словно почувствовав, что сказанное не в полной мере оправдывает размер оплаты, мистер Кван пустился объяснять, на что пойдут остальные деньги.
Как выяснилось, из тридцати пяти долларов мистер Кван тратил на себя лишь десять; еще десять долларов шло на строительство будущей школы, а оставшиеся пятнадцать мистер Кван отправлял в Китай своему учителю, чтобы поддержать его.
Я спросил у мистера Квана, как зовут его учителя: ведь все те, кого он назвал, уже ушли из жизни, и я гадал, кого же он имеет в виду.
– Мой даосский учитель, – ответил мистер Кван.
– Ваш даосский учитель? – с волнением переспросил я. – Но ведь он, наверное, совсем старый!
– Он действительно стар, – нехотя произнес мистер Кван, – у него длинные, совершенно белые волосы и борода. Ему сейчас 142 года. Он проводит время в медитации.
– Сто сорок два года? – еще больше изумился я. – Разве это возможно?
– Конечно, возможно. Ведь он даос.
– А вы?
– Я – тоже даосский аскет. Вообще-то, я обучаю боевым искусствам лишь в качестве побочного занятия.
Мы побеседовали с ним еще немного. Потом мистер Кван собрался уходить. Я еще несколько раз приходил к нему на занятия и вскоре стал одним из его учеников. Я был заинтересован не только в тех редких канонических стилях боевых искусств, которые преподавал мистер Кван, но и в изучении даосизма. Мне нравилось быть его учеником; я называл его
Со стороны казалось, что мои сомнения и неуверенность в себе безграничны, поэтому я задавал
Я прочел много книг о даосизме, но лишь углубив свои отношения с