Читаем Истории Дальнего Леса полностью

Так вошло в мою размеренную и рациональную жизнь отчаянное безумство волшебства. А вместе с ним и ежик-путешественник, так неожиданно изменивший привычную пешеходную жизнь, и хорек Василий, мечтатель и философ, все-таки нашедший свой талант, и норка Анфиса, магический персонаж Дальнего Леса, не чуждый коммерции, и неугомонный выдренок Константин, коренной лесной житель, и многие, многие другие исконные и весьма достойные жители магического леса Архипелага Сказок. Подобно некоторым из нас, не любят они, загадочные лесные отшельники, пускать чужих в заповедные владения истинного края чудес.

Мне же птица рассказала, как найти Дальний Лес. Оказалось, он совсем рядом, в Архипелаге Сказок. Если будете пролетать над морем Воображения с севера на юг, как только достигнете южной оконечности континента Любви, отсчитайте второй остров Архипелага Сказок к северу от пролива Надежды. Это ведь так просто для любого магического персонажа!

И пока диковинная птица все это рассказывала мне, я подумал, что для меня найти Дальний Лес на самом деле еще легче: просто надо снять одежды каждодневных забот и тревог, прислушаться к едва уловимому ветру мечты. Посмотреть на небо и увидеть далекие сверкающие миры, призывно мигающие нам из своего невероятного далёка туманных звездных скоплений и загадочных галактик. Просто надо поверить в сказки. Никому из нас не заказана дорога в те благословенные края. Вот только частенько дела, кажущиеся нам столь важными и неотложными, не отпускают в дорогу…

С тех пор я и стал время от времени наведываться в удивительный лес, скрытый таинственными туманами Архипелага Сказок. В какой-то момент я понял, что мои странные встречи с разноголосыми жителями Дальнего Леса, наивно-добродушными или кажущимися несказанно вредными, могут быть интересны не только мне одному. Так и родился дневник путешествий. В него я записывал то, что мне довелось увидеть самому или услышать в Дальнем Лесу от его обитателей различной степени пушистости, зубастости, хвостатости и загадочной магичности. Первой в этом ряду я поставлю, конечно, историю про мою старую знакомую — птицу, которая и открыла мне мир Дальнего Леса. Высокого ей полета и удачи.

Странное дело: вот сейчас, неспешно перечитывая наскоро записанные в моем видавшем виды потрепанном путевом блокноте сумбурные впечатления от удивительных встреч с обитателями Дальнего Леса, я поймал себя на мысли, что в их радостях и горестях, по странной иронии судьбы или случая, неуловимо проступают черты затейливой вязи нежданных горестей и насмешливого счастья изменчивого и, увы, далеко не сказочного мира людей.

Так что, если повнимательнее приглядеться к каждодневной суете быстротекущей жизни, все эти сказки и про нас с вами…

Жила-была однажды на белом свете большая красивая птица с огромными крыльями и удивительно гордой осанкой. Никто не мог понять, что это за представительница неугомонного крылатого семейства, какого она рода-племени. Птица неожиданно появлялась, как казалось, ниоткуда и не менее таинственно улетала в неведомые манящие дали, словно унося едва уловимые ощущения тайны в туманную дымку берега мечты.

Было ей дано удивительное счастье — после стремительного и короткого разбега уверенно взмыть в голубые небеса и долго-долго парить над сонными горами с недосягаемыми вершинами, укрытыми вечной сединой зимней чистоты и совершенства, над широкими полями с миллионами колосящихся тонких стебельков, над бесконечными равнинами, залитыми солнцем и погруженными в неземное блаженство почти неземного покоя. Со стороны казалось, что прилетела эта птица из далекого и неведомого края чудес, скрытого от нас непроходимой стеной нескончаемых грозовых туч ежедневных невзгод, так горько и надрывно плачущих то тут, то там надоедливыми, затяжными дождями.

Так порою самые удивительные и необычайные чудеса приходят к нам исполненными мечтами, слегка запорошенными снегом прошедших тревог. Они кажутся близкими и доступными, но на самом деле почти совсем скрыты под густым и таинственным туманом быстротекущего времени…

Эта уверенная и независимая птица с легкостью, недоступной для бескрылого племени пешеходов, весь свой век неспешно бредущих по извилистым пыльным дорогам, парила над землей, игнорируя высокомерное убожество придуманных нами земных границ и их надменных хранителей, высоких заборов и нахохлившихся изгородей, воздвигнутых недоверчивыми разноязыкими жителями земных просторов. Она даже не замечала многочисленного племени завистливых, вечно сонных и степенных стариков-филинов, столь удобно примостившихся на раскидистых и скрипучих ветках огромных вековых деревьев.