Читаем Искушение полностью

– Не грусти, моя миленькая. Мы что-нибудь придумаем. Ну хочешь, перебирайся в Петербург, у Софьи Гавриловны места на всех хватит. Думаю, она тебе будет очень рада. Ей тоже одиноко.

– А что я там буду делать?

– Как что? Это же Петербург! В оперу поедем, на балы, когда приеду на побывку. После восстания и казни редко отпускать стали.

– С тех самых пор тянется?

– Да. И сосланных уже давно амнистировали, а военным послабления не сделали. Служба, Ниночка.

– Жаль, что не сделали.

– Батюшка рассказывал, его отец тяжело переживал тот период, близко к сердцу принял. Сколько людей пострадало, и все нашего сословия – дворяне. Разве плохого они желали своему народу, отчизне? Их чаяния и устремления логичны и понятны. Нужно было выждать. Восстание было преждевременным, как оказалось. А лучшие умы сгинули на эшафоте, другие – жестоко наказаны… – опечалился Василий.

Он говорил очень эмоционально, вкладывая часть своей души. К тем событиям питал двойственные чувства, они в некотором роде касались его мечтаний. Но офицер Ларский был человеком долга и не позволял себе вольные мысли, к тому же зачем сестре лишние волнения?

– Василёк, то, что ты рассказываешь, было давно. Отношения к этому не имеешь. Мы родились в период правления другого царя. Так что и переживать не о чем.

Брат молчал.

– Государь император потребовал, чтобы полк специального назначения всегда был в полном составе. С тех пор ничего не изменилось. Больно за цвет общества. Результата-то не было. Папенька много об этом говорил с матушкой.

– Всё в прошлом и озадачиваться не стоит.

– Я в политику не играюсь.

– Вот и правильно.

– Не грусти, Ниночка. Видела бы ты, какие выставки, галереи в Петербурге! Помнится мне, ты с детства любила рисовать. - Василёк уводил меня от мрачных мыслей.

– Я и сейчас рисую.

– Вот видишь. Тётушка спрашивала о тебе.

– А как же наше имение?

– Летом мне обещали выделить полновесный отпуск, подал прошение государю. Вот тогда и погощу у тебя, здесь так чудесно, природа располагает к отдыху. В Петербурге климат сырой, не то что у нас.

– Хорошо, Василёк. Я подумаю о переезде. А пока съезжу к крёстной.

– В монастырь?

– Да. Она меня звала. Няня говорит, что в тихой обители легче успокоить душу.

– Понимаю. Ну что ж. Послушай сердечко, как просит – так и поступай. А потом приезжай ко мне.

– Приеду.

– Весточку пришли, чтобы я успел отпроситься и встретить тебя.

– Постараюсь, Василёк. Какой ты молодец, что приехал! – Мы расположились на диване в гостиной. Я прильнула к брату, как когда-то в детстве.

– Ты моя малышка. Сколько горя выпало тебе. Завтра сходим на могилы, проведаю родителей, поклонюсь их праху. Не плачь, моя милая.

– Василёк, мы должны найти виновника всех бед, который поднял руку на нашу семью.

– Я думал об этом. Следствие зашло в тупик, его не нашли.

– Это наш долг, - настаивала я.

– Давай сделаем так. Ты повидаешься с крёстной. Приедешь ко мне, на месте определимся и примем окончательное решение. На ходу такие вопросы не решаются.

– Вася, ты служишь государю, неужели мы, дети юридического советника, не имеем права подать прошение на пересмотр дела? А вдруг следователи ошиблись?

– Какая ты у меня умница. Горжусь тобой. Рассуждаешь, как взрослая, со знанием дела.

– Я уже повзрослела, дорогой братец. Не успела оглянуться, как никого не осталось, только ты. – Слёзы самопроизвольно заполонили взор и безудержно покатились по щекам.

– Ну вот опять расстроил тебя. А ведь не хотел. Прости.

– Не твоя вина. Мне плохо без матушки и батюшки. Чувствую себя покинутой и брошенной всеми.

– Горе, ничего удивительного. Но мы ведь вместе? Поможем друг дружке пережить несчастье.

– Трудно мне, Василёк. Не могу свыкнуться с мыслью, что лучшее ушло безвозвратно.

– Выше нос, сестрёнка. Помнишь, батюшка всегда учил, что бы ни случилось, отчаиваться нельзя. И грешно это, забыла? Переезжай в Петербург, со мной ты не будешь чувствовать себя одинокой. Буду твоим защитником и поводырём. И Софья Гавриловна поможет развеять тоску.

– Приеду, Василёк, к крёстной съезжу, оттуда – домой за вещами и к тебе.

– Вот и славно, умница. Значит, договорились.

– Да, договорились. Не уезжай так сразу… – как маленькая, упрашивала я Василька.

– На недельку отпустили. Из них отними время на дорогу. Оставшиеся дни проведу с тобой.

Сколько бы ни было морщинок на лице,

им не удастся затмить красоту и

сияние добрых лучистых глаз, теплоту

влюбленного в жизнь взгляда.

Крёстная

Быстро пробежала неделя, Василёк уехал, я впала в уныние, очень страдала от одиночества, сердце скорбело по ушедшим, печаль заполонила мысли.

Княгиня – Наталья Серафимовна Дубинина – в миру жила в очень благополучной семье. Что привело её в святую обитель, осталось за каменной дверью подземелья старого имения, которое после смерти её родителей производило впечатление заброшенного и никому не нужного. И только волшебному ключику мог подчиниться секретный замок её жизни. Мне не у кого было расспросить о тайне игуменьи. Да и зачем ворошить прошлое?

Воскресенский Новодевичий монастырь