Читаем Греческая история полностью

Обе эти «партии» имеют предпосылкой по́лис — небольшое замкнутое государство-город, для которого каждый приезжий житель соседнего по́лиса является уже бесправным поселенцем, объектом эксплуатации, стоящим вне кадров государства. При появлении широкого международного обмена, при появлении ряда государств, ввозивших основные предметы потребления, например хлеб, из-за границы (так было в Афинах), наличие массы мелких полисов и таможенных рогаток не могло не ощущаться как тормоз для дальнейшего экономического развития. Неизбежно должен был появиться социальный слой нового типа, не связанный с отдельным полисом. Такая правящая верхушка и появляется с IV века, знаменуя начало новой эпохи эллинизма, в отличие от предыдущей, называемой эллинством. Попытки образования союзов государств (наиболее типичные — Афинский морской союз, Пелопоннесский союз и, наконец, Беотийский союз, настоящее федеративное государство) оказались неудачными: поскольку каждый свободный грек рассматривал греков из других полисов как нечто неполноценное, здесь всегда наблюдалась тенденция полного подчинения более слабых членов союза наиболее сильным. Исторической необходимостью оказалось появление неограниченных властителей: тот, кто был аристократом в своем родном государстве, иногда оказывался самым жалким простолюдином за его границей; поэтому новые властители, желавшие иметь авторитет в ряде подчиненных им государств, не могли обосновывать свое право на власть принадлежностью к родовой аристократии; они искали других обоснований (напр., в божественности их власти и т. п.). Вводя того или иного человека в круг своих приближенных, они тем самым делали его и аристократом и участником во власти, хотя бы он и происходил из рабов. Если по учению теоретиков эллинской эпохи каждый гражданин в большей или меньшей мере частица государства и основной целью его жизни является благополучие всей общины, то новая эллинистическая доктрина учит, что политика — дело правителей-специалистов, а от рядового гражданина требуется только, чтобы он повиновался законам, аккуратно вносил налоги, исполнял повинности и добросовестно занимался своими личными делами.

Борьба между аристократией и демократией приняла к концу V в. крайне ожесточенные формы. Борьба между Спартой, где у власти стояла аристократия, и Афинами, где у власти стояла демократия, постепенно превращалась из борьбы между государствами в борьбу между классами, вернее — группировками: аристократы в демократических государствах были, как правило, государственными изменниками и не только сочувствовали, но и активно содействовали Спарте; так же поступали демократы в аристократических государствах. Эта борьба не кончилась победой ни одной из группировок, приведя обе концепции к полному банкротству, так как обанкротилась самая идея суверенного полиса; она привела к крушению всего эллинского уклада и к замене его укладом эллинистическим. Этот кризис резко обозначился уже в конце V века.

Ксенофонт — интересный и типичный продукт этой борьбы, достигшей своего кульминационного пункта в 404 г. Вряд ли можно сомневаться в том, что события 410 г. Ксенофонт («Греческая история», кн. I, гл. 2) описывает по личным воспоминаниям; поэтому можно быть уверенным, что он родился во всяком случае ранее 430 г. и, следовательно, в эпоху наибольшего ожесточения этой борьбы в Афинах он был уже взрослым человеком. Самое его происхождение. — Ксенофонт происходил, как свидетельствуют Страбон и Диоген Лаэрций, из почтенного и богатого рода — должно было толкнуть его в аристократический лагерь.

Молодость Ксенофонта протекала в эпоху Пелопоннесских войн, носивших, может быть, характер не столько междуполисной, сколько междупартийной борьбы. Действительно, стоило спартанцам приблизиться к какому-нибудь городу, как местная аристократия начинала всячески содействовать им, а где удавалось, — и открыто переходить на их сторону. Если аристократия поступала иначе, то причиной этого был исключительно страх пред мщением демократов. Правда, по учению этих аристократов, высшей добродетелью гражданина было безусловное подчинение государственным установлениям; однако, при этом имелось в виду только такое государство, которое соответствовало их аристократическим идеалам; в противном случае настоящий реакционер не только имел право, но и был обязан сделать все возможное для водворения «справедливого» строя и уничтожения «злых демократов». В Афинах все аристократическое общество было настроено не только лаконофильски, но страдало настоящей лакономанией: спартанские порядки считались верхом совершенства, детей сплошь и рядом посылали на воспитание в Спарту. В такой обстановке жил и воспитывался молодой Ксенофонт. Он был для своего времени образованным человеком, но такое воспитание считалось тогда необходимым для блестящего светского юноши; остроумная характеристика Платона — «прежде всего светская безупречность, а затем уже истина» — относится прежде всего к нему.