Читаем Флавий Крисп полностью

— Боги не допустят твоей гибели, супруг мой, — прошептала Елена опускаясь на край постели и устремляя на спящего взгляд полный нежности и любви. Удивительное мгновение…и полное очарования, внезапно нарушил резкий голос, раздавшийся неподалёку:

— Флавий Сет. Именем императора я требую пропустить меня к Цезарю!

Елена и опомниться не успела, как в спальне появился мужчина лет сорока с мрачным лицом. Держа шлем под мышкой он стал оглядываться. Одновременно с его появлением, молодой человек проснулся и вскочив с постели, ринулся прямо на него:

— Прочь отсюда! — гневно процедил он сквозь зубы.

— У меня послание от императора, — раздался в ответ высокомерный голос. А вслед за ним перед молодым человеком появился свиток с императорской печатью. — Я…

— Я знаю кто ты, Трибун. Прочь из моей опочивальни. Жди снаружи.

Флавий Сет, бросил на молодого человека злой взгляд, но не ослушаться не посмел. Едва он вышел, как в шатре раздался голос полный тревоги:

— Крисп, что ты наделал? Это же посланник императора. Такой поступок никому не прощают. Если этот человек…

— Учитывая наше родство, можно не сомневаться что он это сделает при первой возможности. А если отец его не выслушает, это сделает Фауста. А уж она найдёт, как лучше преподнести мою дерзость императору, — невозмутимо перебил её Крисп. И это был тот самый Флавий Юлий Крисп. В свои двадцать два года он успел заслужить уважение армии и народа Рима. И не только за свои победы над франками, за которые был признан самым талантливым полководцем, но и за весёлый нрав. А более всего за справедливость и рассудительность. И если титул «Цезаря», он получил в качестве наследника Римского императора, то правителем Галии его назначили за вполне заслуженные успехи. Однако даже столь высокое положение не позволяло обходиться непочтительно с посланником императора. Именно об этом ему напомнила молодая супруга. И эти слова стали началом длинного диалога в котором Елена решилась высказать все свои сомнения и опасения. Беседа могла бы продлиться очень долго, если б она решилась сказать всё, что сумела увидеть и понять за неполные два года своего замужества. Но её смущало молчание Криспа. Он ей не отвечал. Лишь когда он попросил затянуть завязки стягивающие панцирь, она поняла причину. Он попросту её не слушал. В то время, когда она говорила, он попросту облачался в доспехи. Выполнив просьбу супруга, она получила в награду насмешливую улыбку и лёгкий поцелуй в губы. После этого Крисп покинул шатёр.

Четыре стража с копьями тут же вытянулись в струнку при его появлении. Флавий Сет стоял неподалёку с совершенно мрачным видом. Глядя на него, Крисп жёстко произнёс адресуя свои слова страже:

— В следующий раз убейте любого, кто попытается без позволения войти ко мне!

— Цезарь! — раздались в ответ ровные голоса. Приказ был понят и принят стражами.

Крисп заметил бледность на лице Флавия Сета. Он знал что тот доводится ему родственником, но по какой линии не имел представления, да и не имел желания выяснять это обстоятельство. Он лишь вытянул вперёд руку.

Повинуясь этому жесту, Флавий Сет, подошёл и вручил ему послание императора. Он с некоторым злорадством смотрел на то с какой небрежностью сломал императорскую печать Крисп. Пока Крисп читал, Флавий Сет, вот уже в который раз бросил взгляд на большое количество палаток. Их здесь было не меньше ста. Они шли в три ряда.

Через определённые промежутки в песок были вбиты знамёна с Римским Орлом и «белым Единорогом», символом двенадцатого легиона. Они гордо стояли прямо перед палатками под неусыпным наблюдением одного или двух легионеров. Само расположение лагеря с первого взгляда поразило императорского посланника. Несмотря на непосредственную близость моря, лагерь был расположен в боевых порядках. Три ряда, как правило, определяли тактику римлян. Первый ряд занимали наиболее молодые воины, второй — испытанные в бою, а третий — ветераны. Это не считая частокола и усиленной охраны, которая тщательно проверяла весь берег и пространство позади лагеря. Такая предусмотрительность исключала любую внезапность нападения. И эти меры были предприняты несмотря на то обстоятельство, что в непосредственной близости от берега стоял на якоре весь Римский флот. Около двухсот боевых кораблей, среди которых преобладали триеры, но были также Пентеры и Гексеры, мерно покачивались на волнах, наглухо перекрывая подходы к заливу.

Однако вид кораблей не столь впечатлял Флавия Сета, как вид легиона. Он долгие годы мечтал получить командование над одним из легионов, но так и не сумел добиться своей цели. По этой причине едва ли не с откровенной завистью оглядывал палатки.