Читаем Это мы не проходили полностью

— Ладно, сейте, — разрешила Юре Надежда Александровна и вдруг, увидев девушку, подстриженную под мальчика, нахмурила брови. — Позвольте, а почему здесь как ни в чем не бывало сидит Лена Якушева? Я, кажется, ясно сказала, что Юра Рябинин и Лена в одной группе не поедут.

— Но почему, Надежда Александровна? — взмолилась Лена.

— Я, как вам должно быть известно, не ханжа, — ответила ей заведующая кафедрой педагогики, — и у нас не институт благородных девиц, но создавать идеальные условия для преждевременных браков не входит в наши задачи.

— Надежда Александровна, — не сдавалась Лена, — помните, когда мы только поступали в институт, вы каждого спрашивали, почему он выбрал профессию учителя?

— Помню, — усмехнулась Надежда Александровна. — Все врали без зазрения совести.

— А я?

Очевидно, Якушева пользовалась особым расположением завкафедрой — пожилая женщина была с ней на «ты».

— Ты сказала, что еще с первого класса мечтала ставить отметки.

Все засмеялись.

— Комиссия тогда тоже засмеялась. Но это, кажется, был единственный ответ, похожий на правду, — заметила Надежда Александровна.

— Теперь я ненавижу ставить отметки, — сказала Лена, — но тогда я вам не соврала. Так вот, поверьте мне и на этот раз. Я вовсе не собираюсь выходить замуж за Юру Рябинина. Он мне не нравится.

В кабинете педагогики стало совсем тихо.

Юра ошалело смотрел на Лену, а та сидела спокойно, как будто не сказала ничего особенного.

— Допустим, — постаралась Надежда Александровна разрядить неловкую паузу. — Но в группу уже назначена естественница. Ты будешь у нее хлеб отбивать. — И завкафедрой кивнула на очень некрасивую девушку.

Но эта девушка вдруг заявила:

— Надежда Александровна… можно мне не ехать сейчас?

— Почему? — строго спросила завкафедрой.

— Я… вы знаете… на днях выхожу замуж, — застенчиво потупилась очень некрасивая девушка.

В гулком тамбуре, на фоне вагонного окна Юра и Лена застыли в долгом поцелуе. Сюда еле доносилась студенческая песня, в которой, как обычно, в залихватской манере говорилось о дальних дорогах. Земной шар панибратски назывался «шариком». Он не так уж велик, говорилось в песне, а потому и никаких земных расстояний не стоит страшиться любящим сердцам.

— Ну вот, а ты сказала, что не собираешься за меня замуж, — с трудом переводя дыхание, упрекнул Юра Лену.

— А я действительно не собираюсь, — так же ответила Лена.

— Почему?

— По-моему, в тебе нет самого главного, что я ценю в человеке.

Она произнесла эти слова шепотом, и можно было догадаться, что Лена и Юра еще долго простоят в гулком тамбуре.

По улице южного города под ослепительно голубым небом Юра и Лена шли вместе.

— Куда теперь ни приедешь — везде свои Черемушки. Надеюсь, сегодня у нас только знакомство, а уроки начнутся завтра? — сказал Юра.

Лена кивнула.

— Между прочим, в центре города я вчера ночью засек вывески кафе и ресторанов. А нас вон куда завезли.

Они шли мимо новых блочных домов. Под ногами хлюпал тающий снег.

— Поближе к нашей школе. Здесь, наверно, тоже что-нибудь найдется, — ответила Лена рассеянно.

Кроме новых домов, кое-где еще попадались и старые — типичные окраинные особняки приморского южного города. Некоторые из них готовились к сносу, другие, наоборот, к ремонту.

Вся компания девушек шла впереди Лены и Юры, вглядываясь в номера домов и таблички с названиями улиц. То и дело навстречу им попадались моряки, и это нравилось и морякам и девушкам.

На секунду практикантки задержались возле кафе-закусочной типа модерновой «стекляшки», по всем приметам только что сданной в эксплуатацию — территория вокруг нее всё еще не была очищена от следов строительства.

Но, как видно, с первых дней существования «стекляшка» сразу стала пристанищем для хмурых, небритых мужчин, жаждущих опохмелиться. И хоть сквозь стекло было видно, что продают в ней сосиски и другую заманчивую для голодного человека снедь, компания девушек войти в закусочную не решилась.

Лена остановилась возле «стекляшки».

— Зайдем? — предложила она Юре.

— То есть? — удивился Юра.

— Там можно поесть. Ты что? Испугался?

— Мне-то что. Я не за себя, а за тебя, — ответил Рябинин. — Ты же знаешь, у меня по дзю-до разряд.

— Юра, давай договоримся: ты за меня никогда не бойся. Ладно?

Лена сказала это так значительно, что Юра даже оторопел. Потом он послушно последовал за Леной в «стекляшку».

На роскошной автоматической кофеварке, так же как и на музыкальном автомате, висела картонка с надписью: «Не работает». На электрической плитке булькал огромный чайник, в который буфетчица опрокинула содержимое консервной банки «Кофе с молоком». Но люди, стоявшие в очереди перед Леной и Юрой, этим чайником не интересовались.

— Пиво есть? — хрипло спросил один из них.

— Есть, — с усталой злостью ответила буфетчица.

— Дайте кружку, сто грамм и яйцо, — еще раз прохрипел мужчина.

Сто грамм он опрокинул в кружку с пивом, а яйцо схватил с тарелки и, мгновенно разбив его о прилавок, стал тут же отколупывать скорлупу, не в силах совладать с охватившим его нетерпением.