Читаем «Если», 2000 № 06 полностью

Они изготовили бумажные мишени и приклеили их липучкой к кирпичной стене в дальнем конце сада. Интересно, почему так трудно нарисовать от руки круг. Несмотря на постоянно меняющееся освещение, старое ружье 177 калибра било в цель удивительно точно (если его правильно держать), и обычные мишени вскоре всем надоели. Тогда английский мальчик нарисовал развеселую карикатуру на мистера Портера (не слишком похожую, но Сири и все остальные знали, кто имеется в виду), а когда Портер целиком покрылся россыпью уколов и приобрел большие дыры вместо глаз, все другие учителя подверглись аналогичному обращению.

— Стрельба по движущейся мишени! — воскликнул Сэмми, когда перед ними снова замаячил унылый призрак скуки. Но мокриц никак нельзя было уговорить поползать по кирпичной стене, а обитающие на ней сотнями крошечные и весьма активные букашки, которых они называли рыжими паучками, издали совершенно сливались с красным кирпичом.

— Ну конечно. Ветки колышутся на ветру! — сказала Сири и тут же смутно пожалела об этом. Все четверо по очереди энергично поминали черта, столкнувшись с необходимостью твердо удерживать направленное вверх ружье да еще и целиться при этом в раскачивающиеся прутики толщиной с карандаш. В конце концов Дэй отстрелил кончик ветки («Ура-а-а, я чемпион!»), а Сири, скорее всего по чистой случайности, срезала с черешка широкий лист сикоморы, который неохотно спланировал на землю.

Сэмми взял у Сири ружье и перезарядил.

— А теперь я спугну вон ее! — объявил он, указывая на маленькую певчую птаху, взирающую на них с ветки.

— Не надо, — сказала Сири.

— Я же буду целить в ветку, дурочка!

Улетай, улетай же поскорее, подумала она изо всех сил, но птичка лишь повернула голову, чтобы взглянуть на них другим глазом. Плоский щелчок духового ружья прозвучал особенно громко, и крошечный зеленовато-коричневый пучок перьев с жуткой неизбежностью начал падать вниз.

Позднее были тупые муки совести и раскаяние, но самое ужасное, что Сэмми оказался чересчур брезглив, чтобы притронуться к окровавленной жертве. «По ней что-то ползает», — заявил он. Хуже всего было то, что глаза ее не закрылись, как положено по смертному этикету, и продолжали глядеть пустым, стеклянным взглядом. Английский мальчик вырыл ямку в земле, и Сири положила туда птицу. Она была еще теплая.

Раскаленные лучи падали из окна уже под другим углом, и возле коврика для «мыши» остывала до противной теплоты уже третья чашечка кофе. Интересно, почему взрослые потеют гораздо сильнее, чем дети? Возможно, тут действует закон квадрата-куба: при большей массе тела больше внутреннего тепла, а поверхность потеющей кожи относительно меньше… Два часа, потраченные Сири на перевод своей математической интуиции в квазиформы и псевдоуглы для алгоритмических зондов Раджита, оставили ей легкую головную боль и склонность к переключению на любые посторонние мысли.

Раджит разогнул спину и откинулся в кресле.

— Кажется… Я думаю, мы наконец попали в точку. Пространство очень похоже на то, что ты описала!

На взгляд Сири, мерцающая многоцветная мешанина на экране ничуть не изменилась; разве что стала немного стабильнее, увереннее…

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, я чувствую, — ответил он. — Чувствую какую-то правильность или завершенность, словно бы симуляция набрала нечто вроде инерции.

…Неужто последовательность картинок в калейдоскопе постепенно переходит от случайной к закономерной? К чему-то реальному!..

— Это могло бы означать, что модель резонирует с каким-то реальным феноменом, — медленно сказала Сири. — С субчастицами, например. Или суперструнами.[1]

— Чертовски рад твоему «могло бы», — заметил Раджит. — Кто знает, а вдруг мы просто смотрим в зеркало, где отражается то, что мы сами же и показали? И все же твоя сегодняшняя идея… когда ты сказала, что искомое пространство чем-то смахивает на игровое поле для простых автоматов… Отличная мысль! С этой точки зрения многое сразу становится на свои места. К примеру, вот эта штуковина, — он указал на сложный узел у верхнего края экрана, окрашенный яркими оттенками синего и голубого, — вполне может быть аналогом стабильного осциллятора[2]: такие обычно использовались в старых программах имитации жизни.

Сири одобрительно кивнула.

— Похоже на то. В конце концов, что такое частицы, как не стабильные колебания в квантовом поле? Да, мы видим правильную карту… однако карта еще не территория, как сказал мудрец. Но если нам удастся развить модель до такой стадии, когда мы сможем получить из нее информацию, которой нет в учебниках физики, и эта информация окажется верной…

— Да понимаю я, понимаю! Ты твердишь мне об этом уже несколько недель.

— Самая уязвимая часть теории в том, что картирование нашего пространства, по идее, должно быть двухсторонним. Согласно принципу Гейзенберга: ты не можешь наблюдать, не воздействуя одновременно на объект наблюдения. Но вот каков механизм их взаимодействия… масштабные факторы… Ну ладно, я уже вижу, что без свежей чашки кофе ты точно не разберешься!